Проблемы дальнейшего совершенствования законодательного определения «хищение» в уголовном праве стран СНГ

Проблемы дальнейшего
 совершенствования законодательного
определения «хищение»
 в уголовном праве стран СНГ

На протяжении долгого времени понятие «хищение» («похищение») существовало только в уголовно-правовой науке. Однако сегодня - это законодательно определенная дефиниция с четко обозначенными признаками и свойственными ей характеристиками, хотя уголовное законодательство стран СНГ (бывших некогда единых советских республик) по-разному определяет его значение. Заместитель начальника отдела ЕГР главного управления юстиции Гродненского облисполкома, Республика Беларусь; доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета ГрГУ, кандидат юридических наук В.В. Хилюта проанализировал вопрос.

 Так, УК Республики Беларусь под хищением рассматривает «умышленное противоправное безвозмездное завладение чужим имуществом или правом на имущество с корыстной целью путем кражи, грабежа, разбоя, вымогательства, мошенничества, злоупотребления служебными полномочиями, присвоения, растраты или использования компьютерной техники». УК Российской Федерации говорит о том, что хищение это «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества». Аналогичное последнему определение хищения содержится и в уголовном законодательстве Республики Казахстан, схожее - Республики Таджикистан.

Однако, несмотря на данное обстоятельство, дискуссии по вопросу о сути, признаках и особенностях квалификации хищений не угасают. В научной литературе продолжают вестись исследования, посвященные формам хищения, его признакам и предлагаются различные варианты самого содержания хищения с учетом социально-экономического развития и правовой специфики настоящего времени.

Тенденция расширения объема понятия «хищение» и распространением на это определение все большего числа криминальных случаев в сфере экономической деятельности касается не только вопроса о формах хищения, но и прослеживается в доктрине и практике по всем элементам общего состава хищения, за исключением разве что субъекта этого преступления. Так, встречаются суждения, что объектом хищения должна быть как материальная, так и интеллектуальная собственность, что его предметом следует признавать как чужие вещи, так и имущественные права, как движимое, так и недвижимое имущество, что противоправное изъятие чужой вещи может быть фактическим (захват чужого имущества посредством физической силы) и «юридическим» (удержание, невозвращение вверенного имущества), «активным» (действие со стороны виновного) и «пассивным» (передача вещи потерпевшим), что умысел при хищении может быть как прямым, так и косвенным, а корыстную цель в преступлениях данной категории необходимо трактовать расширительно.[1]

Уголовно-правовой наукой уже предложены новые определения хищения и подходы к пониманию сути данного явления.

1. В доктрине уголовного права всегда существовала и продолжает существовать позиция, согласно которой не следует давать некоего легального понятия «хищение». Хищение является излишней законодательной конструкцией, производной по своему происхождению и усложняющей в конечном счете как уголовно-правовые нормы, так и процесс их применения.[2] Вместо попыток законодателя дать одно, общее и универсальное понятие хищения, целесообразно, по мнению С.М.Кочои, ограничиться в законе понятиями конкретных преступлений: кражи, мошенничества, грабежа и др.[3]

В принципе, по такому пути идет западно-европейское уголовное право, где родовое понятие похищения (хищения) отсутствует. На таких же позициях сегодня стоит и украинский законодатель. УК Украины не содержит общего понятия хищения применительно к преступлениям против собственности. Более того, нам практически[4] не удалось выявить суть данного определения и в новейшей доктрине уголовного права Украины: в комментариях и учебных пособиях данный вопрос не освящается, хотя ранее, украинские правоведы активно занимались данной проблемой.

2. Бытует также мнение, что категория «хищение чужого имущества» есть научная абстракция, отражающая фактическое нарушение права собственности. Она является истинной лишь постольку, поскольку в сфере распределительных отношений существуют преступные посягательства, совершаемые по поводу чужих вещественных благ. В обществе, базирующемся на рыночной экономике, нормы о хищениях чужого имущества устанавливают запреты совершения действий, которые посягают на «неприкосновенность собственности» - одного из основных правовых начал, отражающего статику товарного хозяйства, и выражаются в лишении собственника (иного владельца) владения, пользования и распоряжения принадлежащей ему вещью. Такие нормы сориентированы на охрану отношений по принадлежности вещей конкретным собственникам и иным владельцам. Они не способны обеспечить адекватную охрану тех отношений, которые выражают динамику рыночного хозяйства и складываются по поводу оборота имущества (в широком смысле).[5]

При такой постановке вопроса в условиях рыночной экономики (господства товарообмена) под хищением следует понимать «корыстное противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества (в смысле вещи), которое причиняет ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества и выражается в форме кражи, грабежа, разбоя». Более строгое определение хищения в уголовном праве, по мнению А.Г.Безверхова, исключает необоснованное возложение на уголовно-правовые нормы об этой разновидности имущественных преступлений несвойственные им функции защиты отношений по переходу имущества от одних лиц к другим и высвобождает правовые средства для обеспечения охраны имущественного оборота.[6]

Примерно такого же мнения придерживается В.М.Семенов, относящий к хищению только кражу и грабеж, т.к. в иных случаях может отсутствовать признак физического изъятия имущества (при мошенничестве, присвоении или растрате), вследствие чего понятие хищения подлежит модернизации применительно как к его объективным, так и субъективным признакам.[7]

3. Надо сказать, что в принципе, резюмируя изложенные выше суждения, сегодня наука уголовного права предпринимает попытки распространить понятие «хищение» на имущественные отношения и вовлечь в свою орбиту оборот имущества. Кстати, примером здесь может служить действующий УК Республики Беларусь, где в примечании 1 к гл. 25 сказано, что хищением будет являться «завладение … правом на имущество».

М.М.Ветошкина предлагает хищением считать «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные изъятие и (или) обращение чужого имущества, а также приобретение права на чужое имущество в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества».[8] Фактически в данном определении предлагается термин «право на имущество» рассматривать как «имущественное право» в гражданско-правовом понимании. Если в уголовном праве традиционно имущество понимается как вещь, то тогда под правом на имущество следует понимать право на вещь не в вещно-правом, а в обязательственно-правовом смысле, т.е. как имущественное право.

На такой же позиции, в смысле включения в предмет хищения приобретения права на имущество, стоит Н.В.Вишнякова, однако ее определения хищения несколько отличается от предыдущих, и право на имущество привязано лишь к составу мошенничества. Так, хищением она признает «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездные обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, совершенное путем изъятия (тайного, открытого, с обманом), присвоения или растраты, либо осуществляемые с целью такого обращения деяния, составляющие объективную сторону мошенничества (в виде приобретения права на имущество), разбоя и вымогательства».[9] Помимо этого, названное определение указывает лишь на один способ хищения - обращение чужого имущества и перечисляет все его формы.

4. Применительно к понятию «хищение» в Российской Федерации предлагается заменить термин «изъятие и (или) обращение» на определение «завладение». Это объясняется тем, что понятие «обращение» в русском языке означает присоединение изъятого имущества к имуществу виновного (складирование, хранение) или пользование изъятым имуществом (использование его потребительских свойств и качеств; обращение в пользу виновного) либо фактическая реализация изъятого имущества другим лицам (обращение в пользу других лиц). Такое понимание объективной стороны хищения и момента его окончания противоречит общепризнанному и теорией, и судебной практикой понятию хищения, которое считается оконченным не с момента фактического обращения (использования, реализации) имущества в пользу виновного или других лиц, а с момента появления у виновного реальной возможности пользоваться имуществом как своим собственным. Именно термин «завладение» включает в себя два этапа: изъятие имущества и фактическое обладание им, когда появляется реальная возможность распоряжаться им как своим собственным. С этого момента хищение считается оконченным. Последующее фактическое обращение имущества в пользу виновного или других лиц лежит за рамками объективной стороны состава преступления.[10] Однако и в данном случае определения родового понятия учеными предлагаются разные, т.е. хищение это:

а) противоправное завладение чужим имуществом, сопряженное с его изъятием из обладания собственника или иного владельца, с целью распоряжения им по усмотрению виновного;[11]

б) противоправное безвозмездное завладение чужим имуществом, сопряженное с его изъятием из владения собственника или иного владельца, причинившее ущерб, совершенное с целью распоряжения им по усмотрению виновного;[12]

в) совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное завладение чужого имущества с целью обращения в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.[13]

Как видно, различия могут быть проведены не только по объективным признакам хищения, но и по субъективным основаниям, но единого понимания сути корыстной цели до сих пор не выработано доктриной уголовного права. Причем, по мнению А.Н.Коротенко[14] в понятии хищения сегодня нет необходимости вообще указывать на противоправность, безвозмездность, корыстную цель и причинение ущерба собственнику или иному владельцу, поскольку рассматриваемый нами термин сам по себе все это подразумевает, т.е. хищение - «есть завладение чужим имуществом в пользу виновного или других лиц».

5. Весьма распространены суждения, в которых понимание хищение пересматривается относительно его отдельных признаков (корыстной цели, противоправности, безвозмездности, причинения ущерба собственнику, его форм и т.д.). Так, в разное время (уже после принятия нового уголовного законодательства) «хищение» предлагалось рассматривать как:

а) совершенные с корыстной целью безвозмездные либо с нарушением субъективного права собственника изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц;[15]

б) противоправные и безвозмездные изъятие и (или) обращение имущества во владение виновного или иных лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества;[16]

в) общественно опасное противоправное изъятие чужого имущества с целью распорядиться им как собственным, либо обращение такового имущества в пользу виновного или других лиц;[17]

г) совершенные с целью завладения противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.[18]

Более того, в последнее время все более усиливаются суждения, в основе которых лежит широкое понимание категории предмета хищения, т.е. им может быть не только имущество в смысле вещи. Даже упущенную выгоду[19] предлагается рассматривать в качестве преступных последствий хищений. Именно такое определение хищения дает А.А.Щербаков: «тайное, открытое, насильственное, обманное или иное противоправное, безвозмездное и корыстное завладение чужим имуществом, совершенное путем изъятия и (или) обращения его в пользу виновного либо других лиц, с причинением ущерба собственнику или иному владельцу, соответствующего стоимости данного имущества, упущенной выгоде и нанесенному моральному вреду».[20]

В свете вышесказанного А.Э.Жалинский заключает, что между законодательно-определенными признаками хищения и гражданско-правовыми нормами о сделках существует скрытая коллизия: едва ли не каждый признак хищения противоречит соответствующим - корреспондирующим - предписаниям Гражданского кодекса. Проблема данному ученому видится в том, что существующее определение хищения в уголовном праве России рассчитано на традиционные кражи, мошенничества, разбои, при которых его признаки, подкрепленные причинением ущерба, достаточны для обозначения преступления,[21] но фактически не приемлемы в новых экономических условиях.

Безусловно, существует множество иных определений термина «хищение», и это объективный процесс. Работа над совершенствованием категориального аппарата науки уголовного права никогда не прекратится. Но проблема, как нам представляется, состоит совсем в ином. Сегодня науке уголовного права надо признать факт некоего своего «отставания» от развития социально-экономических отношений, происходящих в последнее время в обществе. Модернизация экономики не могла не повлиять на уголовный закон и его базовые принципы. Однако в части охраны экономических отношений (отношений по поводу присвоения материальных благ и их оборота) этого на законодательном уровне не произошло. Дело не в том, что наука уголовного права не хочет реагировать на изменяющуюся конъюнктуру и специфику, а в том, что сегодня у того же законодателя нет четкой и ясной концепции такого реформирования. Поэтому сегодня и приходится консервировать то, что уже есть, приспосабливая старые механизмы и рычаги к новым реалиям, без ясного понимания сути данного процесса.

Проблема также лежит и в сознании правоприменителя, не способного сегодня адекватно воспринять происходящие трансформации и стать на новые рельсы, одновременно повернув лицом к данной проблема практику. Безусловно, наука уголовного права весьма консервативна, но доктрине уголовного права необходимо определиться, что же будут охранять нормы о хищении: статику или динамику экономических отношений. Если второе, то это непременно повлечет за собой усложнение самого понятия хищения, расширения его признаков и все более активного вовлечения в свою орбиту отношений по обороту имущества, которым свойственны не вещные, а обязательственные (в широком смысле слова) отношения. Оставаясь же на прежних позициях, невозможно будет каждый раз делать некие исключения из общих правил (например, отнесение безналичных денег и бездокументарных ценных бумаг к предмету хищения, что влечет и иное понимание способа совершения хищения и т.д.), поскольку это все равно приведет к усложнению сути понимания хищения, и в результате оно просто потеряет свое истинное предназначение. Таким образом, сегодня необходимо:

1) либо сохранить определение хищения исключительно за преступлениями против собственности, которые охраняют статику экономических отношений, одновременно выделив разнородную группу составов преступлений охватывающих противоправные деяния против имущественных и обязательственных отношений;

2) либо расширить предмет хищения (обозначив в нем возможность посягательств на имущественные права вещного характера) одновременно пересмотрев позицию относительно способа его совершения;

3) либо, действительно, сохранить «хищение» как родовое понятие применительно к краже, грабежу и разбою, выделив соответственно мошенничество, присвоение или растрату, вымогательства из числа преступлений против собственности и придать им новый статус в группе экономических преступлений.

Варианты могут быть различны, но главное правильно выбрать стратегию реформирования и целенаправленно осуществлять задачу постепенной систематизации общественных отношений в сфере экономических благ (интересов) и их оборота в системе объектов уголовно-правовой охраны.