Соблюдение свободы совести - процесс сложный

Наша справка

Роман ЛУНКИН - директор московского Института религии и права, старший научный сотрудник Института Европы РАН, сотрудник Центра по изучению проблем религии и общества. Родился 13 июня 1976 года в Москве. Окончил МГУ. В настоящее время у него опубликовано более ста научных и публицистических работ по социологии религии и общественно-политической проблематике на русском и иностранных языках, более сотни статей о религиозно-общественной и политической ситуации в российских регионах. Возглавляемый им институт занимается мониторингом религиозной ситуации в России и анализом церковно-государственных отношений. Любит читать, кататься на коньках и путешествовать. В людях ценит искренность и чувство ответственности. Смысл жизни видит в преумножении талантов, данных Богом. Считает, что все люди, даже самые безыдейные и бездуховные, движимы идеями и верой.

Беседу ведет Торгын НУРСЕИТОВА

- Мои корни отражают историю не только нашего рода, нашей семьи, но и моей страны. Со стороны одной прабабушки моими предками были зажиточные крестьяне, которых репрессировали во время коллективизации, со стороны другой прабабушки - купцы. В частности, она происходила из рода известного купца и мецената Саввы Мамонтова, который покровительствовал многим художникам, таким как Врубель, Константин Коровин. Кроме того, мой прадедушка был унтер-офицером царской амии, после революции 1917 года его чуть не расстреляли. У нас в семье сохранилась легенда, по которой о грядущем аресте его предупредил дворник, отец отстреливался, выпрыгнул в окно и побежал записываться в Красную армию. Когда за ним пришли во второй раз, он уже был красноармейцем. Затем прадед служил в НКВД, был начальником военно-пересыльного пункта в Москве во время Великой отечественной войны. В моей семье, наверное, как и в нашей российской истории, сошлись две линии - одних раскулачивали, другие служили советской власти.

- А как Вы пришли, скажем так, к религиозной деятельности?

- Изучение религии - совершенно особая сфера, и это, конечно, не религиозная, а научная деятельность. Будучи студентом, я занимался историей древнего мира, а также древней историей церкви и христианства. Мне безумно интересно было знать, как живут церкви и религиозные организации сейчас, в современном мире, мне всегда хотелось самому поговорить с людьми и лидерами разных конфессий в неформальной обстановке, по душам, своими глазами увидеть разнообразную религиозную жизнь изнутри. Поэтому после окончания МГУ я стал заниматься современными церквями, религиями и конфессиями. Мне интересно было знать, чем, собственно, живут верующие, как возникает та или иная вера, почему та или иная церковь привлекает к себе людей, как и почему человек ищет Бога. Вместе с моими коллегами мы отказались от проведения сухого анкетирования, так как узнать что-либо существенное можно только в ходе живой беседы, ведь в живом непосредственном разговоре верующий раскрывается, говорит о самых неожиданных своих идеях и взглядах, которых не встретишь ни в одном официальном документе. Таким образом, религиозная жизнь меня сильно увлекла. Я еще со школы стал посещать православную церковь, стремился к пониманию духовной жизни и религии в целом, читал Святых Отцов, историческую и богословскую литературу. Религиозные чувства, принадлежность к какой-либо религии все-таки резко выделяют людей на общем фоне, делают их по-своему уникальными. Верующий (не важно, кто - православный ли, мусульманин ли, баптист или пятидесятник) находит в вере нечто свое собственное, возвышенное, и в этом плане для ученого-социолога важно понять, а что он, собственно, такого нашел. Что касается моих профессиональных интересов, то я занимаюсь как христианскими церквями в России, так и новыми религиозными движениями. В свое время я защитил докторскую диссертацию по пятидесятникам, стал специалистом в целом по евангельским церквям (баптистам, адвентистам, пятидесятникам, евангельским христианам и т.д.). Исследование этих церквей воспринимаю скорее как знакомство с новым духовным опытом осознания христианской веры. Кроме того, я являюсь старшим научным сотрудником института Академии наук России, где также изучаю проблемы религии и общества, исследую различные конфликтные ситуации, пишу статьи о проблемах религиозной жизни на постсоветском пространстве, в том числе в России и на других просторах СНГ. Мой жизненный и профессиональный опыт говорит, что люди, думающие о вопросах веры, - это наиболее думающие люди. Вера помогает во всем, без веры очень тяжело. Вера всегда отвечала на новые вызовы, в том числе внутри себя, и в этом основное ее качество.

- Чем занимается ваш Институт религии и права?

- Институт религии и права - это научно-исследовательский институт, который занимается мониторингом религиозных ситуаций и подготовкой экспертиз по самым различным религиозным вопросам, в том числе касающимся оскорбительных для верующих публикаций в прессе, экспертиз вероучения или религиозной литературы.

Также наш институт работает совместно с юристами Славянского правового центра по защите свободы совести. Мы оказываем информационную поддержку религиозным объединениям, в том числе консультируем по законодательству, проводим различные семинары и конференции для органов власти, освещаем религиозную ситуацию в стране, рассказываем им о религиозных организациях, об основных принципах свободы совести, практике Европейского суда по правам человека.

- В России, как и в Казахстане, наблюдается религиозное многообразие. Как в таких условиях обеспечивается соблюдение религиозной свободы на постсоветском пространстве?

- На всем постсоветском пространстве соблюдение религиозной свободы формируется под воздействием целого ряда факторов. Во-первых, под влиянием глобализации и процессов трансформации общества и государства, которые происходят последние двадцать лет, постсоветское пространство становится все более открытым. Глобализация ломает границы, и с этим невозможно бороться. Возрождаются традиционные, исторически укорененные религии, появляются новые или усиливают свое влияние те движения, которые ранее были маргинальными. Секуляризация (равнодушие к вере вообще) делает исторические религии номинальной патриотической верой того или иного народа, лишает традиционную религию монополии на организованную религиозную жизнь, то есть в церкви или в мечети постоянно ходит абсолютное меньшинство населения. В ситуации, когда фактически чиновникам и простым гражданам приходится не только жить бок о бок с представителями разных религий, но и считаться с ними, религиозное многообразие становится одним из факторов, объективно и неумолимо формирующих свободу религии и убеждений.

Реальное многообразие религиозности входит в противоречие с традиционными фундаменталистскими стереотипами о том, какие религии имеют право на существование в той или иной стране, а какие не имеют. Многообразие начинает противоречить религиозной политике властей и идущей по инерции дискриминации «чужих» не столь традиционных религий по сравнению с «титульными» национальными религиями, как, например, православие и ислам. Я полагаю, что наши страны объединены единым процессом роста религиозного многообразия, и реакция на это чрезвычайно разнообразна. Это и резкое неприятие и репрессии по отношению к религиозным меньшинствам. Последние во многих случаях уже перестают быть таким уж «меньшинством», особенно это касается протестантских церквей. Это также налаживание диалога и партнерских отношений с властью, прежде всего в рамках социальных проектов помощи неимущим, детским домам, домам для инвалидов, нарко- и алкозависимым и участие религиозных объединений в общественно-политической жизни. Это приносит пользу государству, развивает гражданские институты.

- Какие религиозные конфессии влияют на общественно-политическую жизнь страны в России?

- По данным Федеральной регистрационной службы, на 1 января 2009 года в России было зарегистрировано 12 727 организаций Русской православной церкви (РПЦ) Московского патриархата, 120 организаций, принадлежащих другим православным юрисдикциям, 278 - старообрядцы, 232 - католики, 3885 - ислам, 203 - буддизм, 294 - иудаизм. Второй по численности христианской конфессией у нас является протестантизм, включающий в себя евангельских христиан-баптистов, пятидесятников, евангельских христиан, лютеран, адвентистов, методистов, реформатов, пресвитериан, англикан, меннонитов и неденоминированные христианские церкви. Всего в России зарегистрированы 4493 церковные организации.

Если данные по централизованным и местным организациям Русской православной церкви в целом совпадают с реальной численностью ее приходов и монастырей, то неправославные, и прежде всего протестантские церкви и новые религиозные движения, за последние десять лет намного реже стали регистрировать свои общины. Разные религии очень различно подходят к регистрации своих местных организаций, да и власти без проволочек регистрируют одних, но создают проблемы другим. Часто испытывают затруднения с регистрацией общин католики, а реально существующие регистрируются в основном через несколько лет после возникновения или вообще не регистрируются, особенно в селах и небольших городах, если они не имеют своего священника и окормляются регулярно приезжающим к ним священником из большой общины. Всего в России существует где-то 400-450 католических общин.

Протестанты, в первую очередь пятидесятники и баптисты-евангелисты, по разным причинам имеют наибольшее число незарегистрированных общин. С одной стороны, власти протестантов не очень любят и не спешат их регистрировать. У «нетрадиционных» церквей, к которым чиновники и представители РПЦ часто относят и протестантов, возникают проблемы с регистрацией, а уже зарегистрированные церкви подвергаются постоянным проверкам со стороны Минюста, прокуратуры и других органов власти. С другой стороны, есть весьма многочисленные протестантские деноминации, принципиально отказывающиеся регистрироваться. Таким образом, реально функционирующих евангельских церквей и групп около 8 тысяч, это где-то 1,5-2 млн. верующих.

Хочу отметить, что в республиках Средней Азии евангельских верующих не более 0,5 процента от всего населения. При этом численность новых миссионерских евангельских общин в Азербайджане, Узбекистане и Туркменистане намного обогнала численность традиционных, существовавших в советское время, а число зарегистрированных и реально существующих протестантских групп составляет от трети до половины зарегистрированных мусульманских общин. В России и Белоруссии протестантов не более одного процента населения, в Украине около пяти процентов. Вместе с тем протестанты именно в этих государствах начинают играть все более заметную общественно-политическую роль.

- Выступая на международной конференции, Вы отметили, что государственническая идеология, направленная на укрепление только традиционных религий, парадоксальным образом разрушает основы российского государства. Как это понять?

- Во-первых, в России значительная часть общества не соотносит себя с традиционными религиями или делает это номинально, а также существует сообщество людей, исповедующих иную веру, нежели православие, ислам, буддизм, иудаизм. Среди потенциальных православных, буддистов и мусульман можно встретить пятидесятников и харизматов, баптистов и евангелистов, а также представителей околохристианских и новых религиозных движений, атеистов, просто критиков РПЦ - противников церковных инициатив патриарха Кирилла. В условиях слабого гражданского общества это довольно большая и организованная сила, с которой власти уже не могут не считаться.

Во-вторых, Россию разделяет жесткая православно ориентированная политика. Это видно на примере условно «православных» и «русских» регионов. Мусульманский Кавказ и буддистские Калмыкия, Тыва и Бурятия - отдельная тема, они очень неоднородны по религиозному составу и общественно-политической атмосфере. Почти абсолютная поддержка РПЦ господствует в центре и на юге России, православие исторически развито также на северо-западе России, где все же есть традиции веротерпимости. На Урале и в Сибири в религиозной сфере за влияние спорят протестантизм и православие. Что касается Дальнего Востока и частично Сибири, то в этом регионе православие присутствует почти формально, при поддержке властей, а реальной религиозной силой являются протестантские церкви. В сибирско-дальневосточном регионе или на северо-западе России, где всегда жили вольнодумцы, жесткая государственническая идеология Москвы кажется далеким и непонятным мифом, который абсурден, разрушителен и никак не связан с реальной жизнью.

- Роман Николаевич, как Вы считаете, что является поводом для столкновений чиновников и верующих?

- По мере развития отношений государства и церквей, участия верующих в социальных конфликтах можно выделить три основных конфликта. Первый - власть против «недисциплинированных» церквей. Второй - верующие против произвола чиновников. Третий - верующие против «несвободного» государства. Самым распространенным поводом для столкновений чиновников и верующих является сама по себе религиозная деятельность церквей и их лидеров. Возмущение представителей бюрократии вызывает чрезмерная миссионерская активность, притом, что верующие всеми силами молятся за главенство закона и призывают к почитанию властей предержащих.

Стремление чиновников всячески контролировать деятельность общин заставляет верующих переходить на нелегальное положение, формируя все более критичное отношение к власти. Поводом для политического по сути преследования является сама по себе религиозная активность, естественная для каждой церкви. К примеру, в Белоруссии с 2004 года преследуется пятидесятническая церковь «Новая Жизнь», членам которой запретили арендовать дома культуры в Минске. Годом позже пастора «Новой Жизни» Вячеслава Гончаренко обвинили в организации нелегального богослужения, так как пятидесятники - всего в этой общине более 600 человек - стали собираться в бывшем помещении коровника, из-за того что городские власти закрыли для церкви все общественные здания. Церковь купила здание бывшего коровника еще в 2002 году, силами верующих оно было приспособлено для проведения богослужений, однако власти отказались давать разрешение на размещение в отремонтированном здании дома молитвы. С тех пор эта община широко известна и является примером нарушений прав верующих в Белоруссии, а пастор Гончаренко активно выступает с критикой властей.

Когда же верующих, по существу, загоняют в угол, то наступает время третьего конфликта, когда религиозные объединения начинают задумываться о том, насколько вообще справедливо устроено государство, которое штрафует их, запрещает молиться и проповедовать. Тогда верующие заявляют, что само государство несправедливое.

- Исключением является ситуация в Казахстане. Несмотря на наличие ярко выраженного недовольства мусульманской общественности на местах христианской проповедью, это не привело пока к открытому противостоянию?

- На мой взгляд, это объясняется мягкой толерантной политикой, которую, по крайней мере, декларирует Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Это хорошо видно на примере деятельности в республике одного из религиозных меньшинств. Крупнейшая протестантская церковь «Новая Жизнь» не только свободно миссионерствует по всей стране, но и в рамках своей миссии организовала казахскую и уйгурскую общины верующих. Помимо этого, активисты «Новой Жизни» создали свой спутниковый канал CNL, который вещает по всей Средней Азии, а также в целом ряде российских регионов Западной и Восточной Сибири и Урала. Лидер пятидесятнического объединения «Новая Жизнь» пастор Максим Максимов в своих интервью высказывал полную поддержку Назарбаеву за его политику «религиозного спокойствия и гармонии», но все же видит опасность, исходящую от исламских националистов.

- В России в последние годы происходят интересные процессы, меняется общественная атмосфера, государство принимает фактически революционные решения, которые обозначают особую роль религии в обществе. Не могли бы Вы дать краткий обзор важнейших законодательных инициатив, касающихся религиозных объединений и обрисовать в общем религиозную политику?

- Полагаю, что нынешнее российское руководство является сторонником некоторых существенных черт демократического государства - добровольности, привлечения различных религиозных объединений к сотрудничеству как социальных партнеров. Президент Медведев постоянно подчеркивает, как важно сохранять межрелигиозный мир. Характерна также его реакция о вызывающем множество споров в России преподавании основ православной культуры в школах. На вопрос, заданный в ходе первой Интернет-конференции Медведева в 2007 году: «Очевидно, что ничего принудительного в этой сфере в светском государстве быть не может. В то же время школа должна откликаться на те предложения, которые исходят от родителей учеников, от самих учеников, по преподаванию основ той или иной религии или основ мировых религий. На мой взгляд, для того чтобы не нарушать равновесия, которое все-таки сегодня, слава Богу, сформировалось в этом вопросе, мне кажется, что достаточно важным является соблюдение принципа добровольности в этом вопросе, с тем чтобы соответствующие предметы преподавались на добровольной и факультативной основе». Сегодня государство приняло целый ряд конкретных решений в поддержку идеологических, финансовых, социальных и культурно-образовательных инициатив РПЦ, которые стал активно предлагать власти избранный в начале 2009 года патриарх Кирилл.

Вместе с тем усиление православия, стремление церкви получить государственные преференции во всех сферах - от армии и образования до прав на недвижимость и установление православной символики в разного рода учреждениях - вызвали споры и разногласия среди общественности. Церковь во главе с патриархом Кириллом стала своего рода «провокатором» общественного мнения, заставила гражданское общество, в том числе представителей иных конфессий, проявить себя. Ранее скептицизм по отношению к роли православия в России был свойственен лишь части интеллигенции. Теперь споры вокруг превращения РПЦ в государственный символ, в мощную корпорацию ведут и те граждане, которые ранее об этом не задумывались. Среди них и те, которые называют себя православными, а тем более те, кто считает себя далеким от религии - агностиками или атеистами.

- Как давно в России стали воплощаться в жизнь конкретные проекты, касающиеся присутствия священнослужителей в армии, передачи церковного имущества, религии в школе и так далее?

- В июле 2009 года Президент России Дмитрий Медведев выразил согласие с предложениями целого ряда традиционных религиозных объединений, прежде всего РПЦ, и поручил Министерству обороны возродить в России институт военного духовенства. Было заявлено, что на первом этапе священнослужители появятся в военных подразделениях за рубежом. В ходе второго этапа (с 1 января 2010 года) будут назначены священнослужители РПЦ во всех Вооруженных силах, до бригады включительно. Уже с 1 декабря 2009 года в Вооруженных силах РФ была введена должность помощника командира воинской части по работе с верующими военнослужащими. А в начале февраля 2010 года утверждено положение о функциональных обязанностях помощников командиров частей по работе с верующими военнослужащими в Вооруженных силах РФ. Однако не была подготовлена нормативно-правовая база, не был определен круг прав и обязанностей священнослужителей, их зона ответственности и компетенция. По крайней мере, все это публично не обсуждалось. Более того, в рамках идеологической кампании по исполнению распоряжения Президента России была полностью проигнорирована статья 8 Федерального закона о статусе военнослужащих, которая предполагает, что государство «не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов». А создание религиозных объединений в воинской части не допускается. Вместе с тем, уже известно, что штатная единица священнослужителя в воинской части - одна, и приглашать представителей иных конфессий будут примерно исходя из того, есть ли десять процентов верующих этой конфессии в части или нет.

В феврале наш Институт религии и права направил обращение к министру обороны Сердюкову, где отмечалось, что «введение института военного духовенства в соответствии с нынешними заявлениями представителей Московского патриархата и руководства Минобороны РФ противоречит конституционному принципу равенства всех религий перед законом». Кроме того, в рекомендациях Минобороны к слушаниям в Общественной палате на тему «Общество, религия и армия», прошедшим 9 декабря 2009 года, в обзоре религиозной обстановки в ВС РФ допущены ошибки и оскорбительные высказывания в адрес религиозных объединений, которые не принадлежат к объявленным четырем «традиционным» религиям. В апреле 2010 года Министерство обороны объявило о создании Управления по работе с верующими военнослужащими, которое должен возглавить священнослужитель РПЦ. В Минобороны отметили, что предложения о назначении военных священников поступили пока только от Русской православной церкви, и в обязанности православных священнослужителей также будет входить окормление верующих иных вероисповеданий.

Одновременно летом 2009 года в школах введены предметы по религии, прежде всего основы православной культуры. Эксперимент по введению в школьную программу 19 регионов на выбор трех предметов (светская этика, основы мировых религий и основы одной из традиционных религий - православие, ислам, буддизм и иудаизм) был начат в ускоренном режиме и вызвал недовольство не только представителей Министерства культуры, но и большинства учителей. К примеру, в январе 2010 года один из ученых, завкафедрой этики философского факультета СПГУ Вадим Перов отказался писать учебник по основам светской этики для экспериментального курса «Основы православной культуры и светской этики», так как счел сроки, выделенные для подготовки, слишком маленькими, а сам предмет несвоевременным для 4-5-х классов.

Для православного курса за несколько месяцев дьякон Андрей Краев написал учебник, который был подвергнут критике учеными и учителями. В апреле были изданы учебники, и эксперимент стартовал на фоне постоянной общественной дискуссии. В целом ряде регионов страны большинство родителей выбрали для своих детей основы светской этики, а не православие. Согласно проведенным опросам родителей в среднем по всем регионам, участвующим в эксперименте, основы православной культуры для своих детей выбрали около 20-30 процентов родителей, и примерно такое же количество выбрало светскую этику и основы мировых религий. Естественно, представители РПЦ были разочарованы такими результатами. Более того, Поморская древнеправославная церковь рекомендовала староверам выбирать именно светскую этику, а не учебник Московской патриархии. Кстати, в Казахстане также издан учебник по основам религиоведения, который подвергается критике за крайне нетолерантный раздел о сектах, в которые записаны все религиозные меньшинства, что, безусловно, входит в противоречие с принципами свободы совести.

В начале 2010 года стало очевидным, что неформальная реституция православных культовых зданий и ценностей вскоре вступит в новый этап своего развития. Представители РПЦ заявили, что новый законопроект о передаче религиозным объединениям (на 99% проект касается РПЦ) имущества религиозного назначения уже почти готов к внесению в Госдуму и для обсуждения общества. Проект закона стал результатом ускорившихся при патриархе Кирилле консультаций представителей патриархии и Минэкономразвития (концепция проекта была подготовлена еще несколько лет назад). Суть законопроекта заключается в разработке механизма передачи имущества, которым владеет РПЦ, и культовых объектов, которыми она еще не владеет, в собственность РПЦ, так как в настоящее время церковь пользуется большинством храмов и монастырем на правах бессрочной аренды. Кроме того, многие здания, принадлежавшие РПЦ до революции 1917 года, еще не переданы церкви. Обязательными условиями, которые должны сопутствовать принятию проекта, являются: одновременное принятие законов, которые позволят федеральным и региональным властям финансировать реставрацию, восстановление и содержание памятников культуры истории, переданных РПЦ МП в собственность, а также компенсация церкви затрат на оформление имущества в собственность. В итоге в ноябре 2010 года Федеральный закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» был принят. Новый закон установил единый, более прозрачный и четкий порядок и обяжет передавать церкви имущество на всех уровнях - федеральном, региональном и муниципальном. Конфликты РПЦ и музеев будут развиваться уже в соответствии с новым законом.

В феврале 2010 года стало известно еще об одном законопроекте, который также направлен на прямую поддержку РПЦ. Это проект о поддержке социальной работы религиозных объединений. По просьбе Московской патриархии депутаты партии «Единой России» в президентском законопроекте о поддержке некоммерческих организаций прописали право религиозных организаций на государственную помощь. В феврале проект был принят Госдумой. Согласно закону религиозные организации также смогут получить статус социально ориентированных. Закономерно, что юрисконсульт Московской патриархии Ксения Чернега сразу заявила, что статус социально ориентированных смогут получить лишь избранные религиозные объединения.

- Во многих государствах действуют законы, которые упорядочивают деятельность миссионеров. Какова судьба проекта такого закона в России?

- Законопроект об ограничении миссионерской деятельности довольно долго готовился в рамках Минюста, но был дружно отвергнут всеми. Министерство предлагало внести поправки в Федеральный закон «О свободе совести и религиозных организациях» в части регулирования миссионерской деятельности, что вызвало возмущение религиозных деятелей и правозащитников. Суть претензий к проекту заключается в том, что новые поправки противоречат, во-первых, международным нормам, касающимся религиозной свободы, во-вторых, положениям Конституции РФ и закона о свободе совести (о праве каждого на исповедание веры, в том числе и ее проповедь). В-третьих, проект помимо отсутствия точных формулировок о том, что такое миссионерство и введения штрафов за проповедь в публичных местах, более значительных, чем за нарушение общественного порядка, просто унижает верующих и религиозные объединения. Известно, что Московская патриархия в принципе поддерживает идею регулирования миссионерской деятельности, хотя ее представители хотели бы подкорректировать поправки в некоторых деталях, которые могут затронуть и РПЦ. Это штраф, который можно наложить на руководителя религиозного объединения вообще за всякую публичную проповедь отдельного верующего этого объединения без документов. Кроме того, это штраф за «невоспрепятствование несовершеннолетнему участвовать в собраниях религиозного объединения», то есть незнакомых детей из церквей надо либо выгонять, либо надеяться на то, что никто не донесет на религиозную организацию о том, что они приходили без письменного разрешения от родителей.

В начале февраля 2010 года представители Минюста заявили о намерении доработать проект поправок, который ранее, 12 октября 2009 года, был размещен на официальном сайте Минюста. Таким образом, принятие закона о миссионерской деятельности было опять отложено. Думаю, попытки реанимировать этот проект еще будут.

- Какие процессы, общие для стран СНГ, на Ваш взгляд, происходят сейчас в сфере отношений власти и религии, власти и общества?

- Государственная политика, законодательные нормы, идеология представителей власти и консервативно настроенной общественности не успевают меняться вслед за многообразной религиозной картиной. Между тем государства сталкиваются с новыми вызовами, которые определяют как религиозную политику, так и сам по себе процесс утверждения принципа свободы совести в той или иной стране.

Во-первых, новая общественно-политическая и социальная роль нетрадиционных религиозных объединений оказывается неожиданной как для представителей власти, так и для фундаменталистов. Если власть воспринимает «новые» религии, многие из которых существовали и в советское время, но были малозаметны, подозрительно, то радикальные патриоты - резко враждебно, как врагов, размывающих национальную идентичность.

Во-вторых, как несовершенство законодательства о религии, так и правоприменительная практика ведут к тому, что верующие самых разных конфессий и религий, как правило, тех, которые относят к нетрадиционным, сектам, начинают активно вступать в борьбу за свои права на свободу совести в рамках судебной системы, гражданских акций, в СМИ и так далее.

В-третьих, в России, Украине, Белоруссии, других постсоветских государствах регулярное нарушение прав верующих приводит к радикализации политической позиции притесняемых религиозных движений. Запрет деятельности или ликвидация религиозных объединений, как и лишение арендованных ими зданий и помещений, отнюдь не приводят к исчезновению тех или иных религиозных движений, наоборот, помогают им стать «гонимым меньшинством», на защиту которого встает международное сообщество.

Дискриминация прав верующих помогает выявить и выкристаллизовать их гражданскую позицию, о чем часто свидетельствует увеличение количества жалоб на нарушение своих прав, что, к примеру, происходит в России с конца 90-х годов. При этом религиозные объединения, борющиеся за свободу совести, осознанно способствуют усилению гражданского общества, а значит, и укреплению демократии.

Фактическое религиозное многообразие общества в постсоветских государствах уже стало непреложным фактом, от которого никуда не убежать, как и от процессов глобализации, идущих в мире. Однако соблюдение свободы совести и само по себе восприятие этого принципа - процесс более сложный, который развивается, исходя из национальных особенностей, жесткости политики государства и его идеологии, степени открытости общественной дискуссии. Утверждение свободы религии, как и любой другой свободы, практически всегда происходит в ходе многочисленных конфликтов. В России, например, ответ общественности на инициативы РПЦ отличается различной степенью резкости и радикальности - от элементарной защиты свободы совести и законов до полного неприятия столь подавляющей роли РПЦ в нынешней России. Но я уверен, что при патриархе Кирилле общество, другие конфессии и церковь найдут общий язык. Все-таки процесс утверждения свободы совести - это не так просто, как кажется, а игнорирование интересов разных религиозных объединений часто приводит к катастрофическим последствиям в будущем.

- Как Вы в целом оцениваете ситуацию с правами верующих в Казахстане?

- Я убежден, что миролюбивая политика вашего Президента позволит Казахстану стать своего рода примером, образцом для подражания для других республик Средней Азии, где ситуация с правами верующих и правами человека в целом намного более сложная. Идеология толерантности, мира между религиями, проведение саммитов мировых религий сочетаются со стремлением Казахстана соотносить свое законодательство с международными нормами. Это позволит учитывать уже сложившееся религиозное многообразие этой страны и утверждать базовые принципы свободы совести для всех религиозных объединений.

Очень важна для Казахстана проблема взаимодействие ислама и православия, которое играет значительную роль на постсоветском пространстве, и в Центральной и Средней Азии в том числе. Православие усиливает свои позиции, успешно окормляет российскую диаспору. Православная церковь привлекает к себе не только русских, но и местное население (хотя и единицы), активно участвует в межрелигиозном диалоге. Митрополичий округ в Казахстане во главе с митрополитом Александром успешно налаживает диалог как с представителями власти, так и с религиозными лидерами Казахстана. Более того, студенты Духовной семинарии, как отмечал митрополит Александр, знакомятся с произведением классиков казахской литературы, таких как Абай Кунанбаев, слушают казахскую музыку, в семинарии читаются лекции по истории Казахстана и краеведению. По существу, православие призвано, так же как это происходит и в России, стать одним из основных участников диалога религий, своего рода гарантом веротерпимости в стране с преимущественно мусульманским населением, символом внимания к иной вере и культурным ценностям.

Только опираясь на научные кадры, на исследование современной ситуации, на понимание важности соблюдения свободы на исповедание своей веры и на свободу для богослужений и миссии можно построить гармоничное общество. Любые запреты лишь загоняют верующих в подполье, озлобляют их, порождая в том числе религиозные группы экстремистского толка, которые выпадают из поля зрения властей и справиться с которыми очень сложно. Для того чтобы оградить общество и граждан от разного рода опасностей, от экстремизма и разжигания межрелигиозной розни, отнюдь недостаточно поддерживать официальные отношения только с представителями традиционных религий - надо поддерживать традиции и воспитывать культуру веротерпимости и диалога. В религиозном многообразии заключается культурное богатство любой страны.

- Роман Николаевич, благодарю Вас за беседу.

 Алматы - Москва

Читайте также

На учениях ОДКБ ликвидирована условная вспышка особо опасной инфекции

18:38, 05 октября 2022

Главный гараж страны: считаем деньги, открываем тайны

12:27, 24 сентября 2022

Исповедь боевика: как начать жизнь с чистого листа

18:33, 09 сентября 2022