Иммунитет государства: абсолютный или ограниченный?

5 февраля 2010 года был принят Закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам иммунитета государства и его собственности, совершенствования деятельности третейских судов и международного коммерческого арбитража». В данной статье академик НАН РК, доктор юридических наук, профессор М. Сулейменов рассматривает только вопросы иммунитета государства и его собственности. Проблемы совершенствования деятельности третейских судов и международного коммерческого арбитража - предмет самостоятельного исследования.

Понятие и виды иммунитета государства

Проблема иммунитета встала перед Республикой Казахстан в последние годы. В связи с активным участием государства в частноправовой деятельности все чаще имеют место случаи предъявления исков к Правительству или Национальному Банку как государственным органам Республики Казахстан в иностранных государственных судах, причем нередко в обеспечение иска блокируются счета в зарубежных банках, накладывается арест на собственность РК за границей.

Вполне вероятной представляется ситуация предъявления исков казахстанских юридических и физических лиц к иностранным государствам (в частности, государствам СНГ, Вьетнама или Монголии) в судах Республики Казахстан.

Поэтому возникает вопрос о законности предъявления и удовлетворения таких исков с точки зрения судебного иммунитета государства, освобождающего Республику Казахстан от судебного преследования без ее согласия. Нашим судам также необходимо быть готовыми к решению этой проблемы.

Мы привыкли осознавать государство как носителя властных функций, как независимого и самостоятельного суверена, ограничивающего свою власть только на добровольной основе путем подписания международных договоров с другими государствами. Однако государство также выступает, хотя и гораздо реже, как субъект гражданского права. Оно заключает договоры через уполномоченные органы, приобретает право собственности (в частности, бесхозяйное имущество), получает наследство (по завещанию и по закону) и т.п.

Наиболее важными для Казахстана являются заключаемые государством договоры внешнего займа и договоры на предоставление недр в пользование. Эти договоры заключаются компетентными органами (Правительством, Национальным Банком, Министерством энергетики и т.п.) от имени РК, и ответственность за их неисполнение несет государство средствами своей казны. И чаще всего именно по этим договорам предъявляются иски к Республике Казахстан в иностранных судах.

В гражданско-правовых отношениях РК выступает на равных началах с иными участниками (статья 111 ГК РК). К государству применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из законодательных актов (ст. 114 ГК РК).

Выделяются три вида иммунитета иностранного государства:

1) судебный иммунитет - неподсудность одного государства судам другого государства. Это выражается в известной юридической формуле «равный над равным не имеет юрисдикции»;

2) иммунитет от предварительного обеспечения иска - нельзя без согласия государства применять принудительные меры в отношении его имущества;

3) иммунитет от принудительного исполнения судебного решения.

Совокупность всех трех видов иммунитета называется юрисдикционным иммунитетом иностранного государства.

Иногда, помимо юрисдикционного иммунитета, выделяется еще общий иммунитет собственности государства - собственность иностранного государства неприкосновенна /1/.

Г.К. Дмитриева добавляет к этому пятый вид иммунитета - иммунитет от применения иностранного права /2/.

Таким образом, особенностью правового режима государства как участника международной частноправовой деятельности является наличие у государства иммунитета от иностранной юрисдикции.

Юрисдикция вытекает из суверенитета государства и означает его законодательную, судебную, административную власть.

Иммунитет имеет две стороны: 1) когда он касается государства, осуществляющего частноправовую деятельность на территории другого государства; 2) когда он касается принимающего государства.

В первом случае иммунитет - это право государства на освобождение от юрисдикции другого государства, то есть на неприменение к нему принудительных мер со стороны судебных, административных и иных органов другого государства.

Во втором случае иммунитет - это отказ государства от осуществления своей полной территориальной юрисдикции, то есть отказ от применения принудительных мер своими судебными, административными и другими государственными органами /3/.

Изложенные положения основаны на господствующей у нас во всех странах бывшего Советского Союза теории абсолютного суверенитета, которая была исторически первой и в соответствии с которой государство ни при каких обстоятельствах не подвластно судам другого государства без своего на то согласия.

Однако с начала ХХ века суды разных стран стали делать все более решительные попытки каким-то образом ограничить иммунитет государства. Наконец, к 70-м годам прошлого столетия сложилась теория функционального или ограниченного иммунитета.

Существуют разные подходы к определению иммунитета. Одни ученые говорят только об ограниченном иммунитете /4/. Другие (их большинство) употребляют понятия «функциональный» и «ограниченный» иммунитет как синонимы /5/.

Третьи считают, что это разные понятия, и говорят отдельно об ограниченном иммунитете и функциональном иммунитете.

В данном случае - главное, что при любом понимании имеется в виду ограничение иммунитета государства.

Функциональный иммунитет основан на принципиальном разграничении функций государства на два вида: публично-правовую и частноправовую. При осуществлении публично-правовых функций государство пользуется безусловным иммунитетом. Но при осуществлении частноправовой деятельности оно лишается иммунитета, причем само вступление государства в частноправовые отношения рассматривается как отказ от иммунитета.

Ограниченный иммунитет, в отличие от функционального, который формирует общий принцип (властная деятельность - частная деятельность), не формулирует общий принцип, не формулирует общих критериев, а перечисляет конкретные случаи, когда допускается ограничение иммунитета государства.

Классическим примером воплощения ограниченного иммунитета является Европейская конвенция об иммунитете государств и Дополнительный протокол к ней, принятые Советом Европы 16 мая 1972 года, в которых были установлены изъятия из иммунитета в ряде случаев, когда деятельность государства носит частноправовой характер.

На теории функционального иммунитета построены принятые в 80-х годах в ряде развитых стран законы об иммунитете.

В Законе об иммунитете иностранных государств США 1976 года указывается, что иммунитет не будет признаваться, «когда основаниями для иска служат коммерческая деятельность, осуществляемая иностранным государством в Соединенных Штатах, или действие, совершенное за пределами Соединенных Штатов в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства вне Соединенных Штатов, если это действие имело прямые последствия для Соединенных Штатов» (§1605 (а) 2). На имущество иностранного государства, находящееся в США и используемое для коммерческой деятельности в этой стране, не распространяется иммунитет от мер по аресту для обеспечения иска и от мер по обращению взыскания на имущество на основании судебного решения.

В §1603 (d) закона США говорится, что «коммерческая деятельность означает либо регулярное осуществление коммерческого поведения, либо конкретное коммерческое действие или акт». Коммерческий характер любой деятельности определяется характером поведения или конкретного действия либо акта, а не ее целью. На аналогичных позициях стоит английский Закон об иммунитете государства 1978 г., который определяет коммерческое действие при помощи описания его характера и перечисления типов соответствующих контрактов (ст. 3).

Примерно таково же содержание законов об иммунитете, которые были приняты в Канаде (1981 г.), Австралии (1981), Пакистане (1981 г.), Сингапуре (1979 г.), ЮАР (1981 г.).

Но даже в тех странах, где нет законов об иммунитете, суды самостоятельно внедряют в практику теорию ограниченного иммунитета (например, в ФРГ, Австрии, Греции, Италии, Швейцарии и др.).

Советский Союз непоколебимо придерживался концепции абсолютного иммунитета. Этой концепции до сих пор придерживается Россия. Эта концепция была заложена и в ГПК Казахской ССР. В статье 435 ГПК закреплялось: «Предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящегося в СССР, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства».

В новом ГПК РК 1999 года формула уже иная.

В пункте 1 статьи 422 Гражданско-процессуального кодекса Республики Казахстан (которая была исключена новым законом) закреплялось: «Предъявление иска к иностранному государству, привлечение его к участию в деле в качестве третьего лица, наложение ареста на его имущество и задержание этого имущества в порядке обеспечения иска и обращение взыскания на это имущество допускается лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено законом или международным договором Республики Казахстан».

То есть иное уже могло быть предусмотрено законом или международным договором, что означало возможность внедрения теории ограниченного суверенитета. Но, к сожалению, все это оставалось лишь возможностью, потому что подобного закона до недавнего времени не было. Поэтому мы оказались в нелепой ситуации, когда наши суды на основании пункта 1 статьи 422 РПК были обязаны испрашивать согласие компетентных органов иностранного государства, чтобы принять иск к рассмотрению, даже в случаях, когда государство заключает обычную коммерческую сделку.

При этом характерно, что иностранные суды на тот факт, что в некоторых странах сохранилась концепция абсолютного иммунитета, обращают мало внимания.

Показательно в этом отношении дело Jackson v. People' s Republic of China (США, 1986 г.), в котором рассматривались претензии держателя облигаций, выпущенных правительством Китая в 1911 году. Правительство КНР, к которому был предъявлен иск, неоднократно заявляло, что оно не несет никакой ответственности по внешним долгам бывшего правительства, и настаивало на применении иммунитета. Правительство Китая заявило, что теория ограниченного иммунитета не может быть обязательной для тех стран, которые ее не признают. По мнению китайского правительства, эта теория «применима только к той группе стран, которые ее признали, и не применима в отношении Китая, который продолжает придерживаться принципа абсолютного иммунитета».

Суд, тем не менее, пришел к выводу, что выпуск государством облигаций в соответствии с §1603 (в) Закона США 1976 года следует квалифицировать как коммерческую деятельность. Суд не обратил внимания на аргументы правительства Китая. Он признал иммунитет государства только на том основании, что закон 1976 года не может иметь обратной силы.

Следовательно, иностранный суд мог привлечь правительство или иные государственные органы, выступающие от имени Республики Казахстан, к участию в деле при рассмотрении хозяйственных споров, игнорируя положение об иммунитете государства. Наш суд этого сделать не смог.

Исходя из сказанного, можно сказать о своевременности принятия нового закона.

В ГПК (в редакции нового закона) закреплена доктрина ограниченного иммунитета для иностранных государств. В ст. 428 ГПК установлено, что иностранное государство не пользуется в Республике Казахстан судебным иммунитетом, если оно осуществило деятельность иную, чем осуществление суверенной власти государства, в том числе в случаях, указанных в статьях 435-441 ГПК.

В этих статьях говорится о неприменении иммунитета по спорам, связанным с предпринимательской деятельностью; с участием в юридических лицах; касающимся прав на имущество; о возмещении вреда; касающимся объектов прав интеллектуальной собственности; связанным с эксплуатацией морских судов и судов внутреннего плавания; трудовым спорам.

Это правило распространено и на другие виды юрисдикционного иммунитета. Иностранное государство не пользуется иммунитетом от обеспечения иска и иммунитетом от принудительного исполнения, если находящееся на территории РК имущество иностранного государства используется и (или) предназначено для использования иностранным государством в целях иных, чем осуществление суверенной власти государства (подпункт 3) ст. 442 ГПК).

Такую позицию я поддерживаю. Я начал говорить о необходимости принятия Закона об иммунитете иностранных государств еще 10 лет назад. И неоднократно озвучивал свое мнение /6/. Эта идея реализована не в форме отдельного закона, а как включение специальной главы в ГПК. Это тоже приемлемо.

Каждую из статей новой главы в ГПК можно детально анализировать. Я думаю, что это будет сделано в ближайшем будущем. Для начала я хотел бы проанализировать самый неисследованный в юридической литературе и самый непонятный в судебной практике вопрос - об иммунитете от принудительного исполнения судебного решения.

О важности вопросов иммунитета государства в инвестиционных спорах говорит, например, анализ дела AIG против Республики Казахстан, рассмотренного Международным центром по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС или ICSID).

В деле AIG Capital Partners Inc. and CJSC Tema Real Estate Company v. Republic of Kazakhstan (ICSID Case No. ARB/01/6) о строительстве комплекса зданий в Алматы решением ICSID от 7 октября 2003 г. иск был удовлетворен на сумму 9,951 доллара плюс интерес. Арбитраж признал, что власти Алматы, передав землю, предоставленную под проект, городу Алматы и с помощью полиции лишив истцов их собственности, фактически осуществили экспроприацию собственности.

Истцы попытались исполнить решение ICSID в Казахстане, однако казахстанские органы отказались исполнить решение, сославшись на концепцию абсолютного иммунитета Казахстана.

Истцы обратились за исполнением в Высокий суд Англии и на основании того, что Великобритания является участницей Вашингтонской конвенции, и в силу Закона 1966 г. об арбитраже (по международным инвестиционным спорам), Высокий суд вынес 28 января 2004 г. распоряжение о регистрации арбитражного решения ICSID в качестве судебного решения.

Истцы предъявили иск к Республике Казахстан и Национальному Банку РК о взыскании суммы требования со средств Национального фонда РК.

На том основании, что Национальный фонд является собственностью Национального Банка РК и что он не используется для коммерческих целей, а подпадает под действие иммунитета РК, Высокий суд Англии решением от 20 октября 2005 г. отказал в принудительном исполнении.

Анализ этого дела показывает, что в инвестиционных спорах огромное значение приобретает иммунитет государства. Поэтому данная проблема нуждается в детальном исследовании.

Иммунитет государства от принудительного исполнения

В литературе и на практике основное внимание уделяют судебному иммунитету и очень мало - иммунитету от принудительного исполнения судебного решения. Основной вопрос, который обсуждается, - это насколько тесно связаны между собой судебный и исполнительный иммунитет, в частности, означает ли отказ от судебного иммунитета одновременно отказом от иммунитета в отношении исполнительных действий.

В разных странах этот вопрос решается по-разному. В законах Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана предусматривается, что согласие иностранного государства подчиниться юрисдикции иностранных судов не считается согласием на применение предварительных мер и исполнительных действий. Иными словами, отказ от судебного иммунитета не означает отказ от иммунитетов от предварительных мер и исполнительных действий.

В законы США и Сингапура подобные нормы не включены, а практика американских судов исходит из прямо противоположной нормы: отказ от судебного иммунитета означает и отказ от иммунитета от исполнения. Так, в деле Ipitrade International v. Federal Republic of Nigeria (1978 г.) заявитель добивался приведения в исполнение арбитражного решения, вынесенного согласно швейцарскому праву арбитражем Международной торговой палаты в Париже против федерального банка Нигерии. Рассматривая дело, федеральный районный суд установил, что арбитражное решение подлежит исполнению согласно Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., в которой участвуют США, Франция, Швейцария и Нигерия. Суд отметил, что закон США закрепляет за федеральным районным судом юрисдикцию в отношении любого требования о выдаче приказа, относительно которого иностранное государство не пользуется иммунитетом (§§1605-1607). Согласно закону США (п. «а» §1605) иммунитет не предоставляется, если иностранное государство прямо или косвенно отказалось от него. По мнению суда, история принятия закона 1976 г. показывает, что заключение арбитражного соглашения или соглашения о подчинении спора праву другой страны представляет собой подразумеваемый отказ. Суд пришел к выводу о том, что этот отказ является отказом от иммунитета от исполнительных действий, и издал приказ об исполнении иностранного арбитражного решения /7/.

В России утвердилось довольно устойчивое мнение о том, что отказ от судебного иммунитета не влечет за собой отказа от иммунитета в отношении обращения взыскания на имущество государства /8/.

Как обстоит дело в Казахстане?

До недавнего времени никак не обстояло. Однако в новом законе эта проблема нашла свое решение.

В ст. 429 ГПК включена норма следующего содержания: «Согласие иностранного государства на отказ от судебного иммунитета не рассматривается как его согласие на отказ от иммунитета от обеспечения иска и иммунитета от принудительного исполнения судебного акта».

Это означает, что для того чтобы исполнить судебное решение в отношении иностранного государства, необходимо получить от него отказ от суверенитета в отношении исполнения судебного решения.

Мне кажется, различия между тремя видами юрисдикционного иммунитета не учитывают, когда утверждают, что согласие государства на рассмотрение спора в международном коммерческом арбитраже означает отказ государства от судебного иммунитета.

Об отказе государства от иммунитета в ряде стран (Сингапур, Великобритания, США, Пакистан) свидетельствует письменное соглашение о подчинении спора арбитражу.

Во всех почти конвенциях о взаимном поощрении и защите инвестиций предусматривается рассмотрение споров между инвестором и принимающим государством в арбитражных органах. В литературе эти нормы конвенций рассматриваются как отказ от судебного иммунитета /9/.

В российской литературе в качестве отказа от судебного иммунитета нередко рассматривается передача государством в соответствии со ст. 23 Закона РФ «O соглашениях о разделе продукции» споров в иностранный арбитражный или третейский суд /10/.

Я тоже высказывал такое мнение, указывая, что отказ государства от иммунитета может быть ясно выражен:

1) в международных договорах (например, Соглашение с США о поощрении и взаимной защите капиталовложений);

2) законодательных актах (например, Закон об иностранных инвестициях);

3) в конкретных гражданско-правовых договорах (например, контракт о разделе продукции) /11/.

Между тем во всех этих случаях предусматривается согласие государства на передачу споров в международный коммерческий арбитраж.

Сейчас я убежден, что согласие государства на рассмотрение спора в иностранном арбитраже не означает отказа от судебного иммунитета. Судебный иммунитет означает неподсудность судам другого государства, а не арбитражного суда, который является негосударственным частным институтом. Вообще не только судебный, но и любой юрисдикционный иммунитет целиком и полностью связан с государственными судами, будь то рассмотрение спора, обеспечение иска или принудительное исполнение.

Что же тогда означает передача спора в арбитражный суд? На этот счет тоже есть различные точки зрения.

Например, по мнению М.М. Богуславского, заключение арбитражного соглашения государством само по себе уже означает, что государство отказалось от юрисдикционного (судебного) иммунитета. Далее он утверждает, что согласие иностранного государства на рассмотрение спора в третейском суде не означает автоматически согласие на применение обеспечительных мер и согласие на принудительное исполнение арбитражного решения. По его мнению, точно так же заключение международного соглашения о защите инвестиций, предусматривающее, что государство соглашается на рассмотрение возникающего инвестиционного спора в порядке арбитража, не означает само по себе, что оно тем самым согласилось на осуществление принудительных мер по исполнению решений /12/.

На мой взгляд, все должно быть с точностью наоборот. Согласие на рассмотрение спора в третейском суде не означает отказа от судебного иммунитета, согласие на рассмотрение спора в третейском суде означает согласие на принудительное исполнение арбитражного решения.

Законодательные акты Австралии (§9 Акта об иммунитете иностранного государства 1978 г.), Великобритании (§17 Акта об иммунитете иностранного государства 1984 г.), Пакистана (§10 Ордонанса об иммунитете иностранного государства 1981 г.), Сингапура (п. 1 §11 Акта об иммунитете государства 1979 г.) предусматривают, что заключение письменного соглашения о подчинении спора арбитражу означает отказ государства от иммунитета в области надзорных функций судов этой страны. В первоначальной редакции Закона США об иммунитетах иностранного государства 1976 г. эта норма отсутствует. Однако суды США исходили из того, что заключение арбитражного соглашения влечет отказ от иммунитета не только в отношении надзорных функций судов, но и отказ от иммунитета исполнительных действий. Например, в деле Ipitrade International v Federal Republic of Nigeria (1978 г.) истец добивался исполнения арбитражного решения, вынесенного в Швейцарии в соответствии с арбитражным соглашением, заключенным сторонами. Ответчик ссылался на иммунитет. В своем решении суд отметил, что «история принятия закона 1976 г. ясно показывает, что арбитражное соглашение или подчинение праву другой страны конструирует подразумеваемый отказ» /13/.

Подобной же позиции придерживается законодательство Казахстана. В ст. 432 ГПК (в редакции нового закона) включено следующее правило: «Если иностранное государство выразило в письменной форме согласие на рассмотрение в арбитраже споров с его участием, которые возникли или могут возникнуть в будущем, признается, что применительно к этим спорам оно добровольно согласилось на отказ от судебного иммунитета по вопросам, касающимся осуществления судом Республики Казахстан функций в отношении арбитража».

Исполнение иностранных судебных решений: международный договор или принцип взаимности?

Исполнение иностранных судебных решений в Казахстане производится только при наличии международного договора: о правовой помощи или многостороннего договора между странами СНГ (в частности, Кишиневская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 г.).

Договоров о правовой помощи Казахстан заключил не очень много, в основном опять же со странами СНГ (с Азербайджаном, Туркменистаном, Узбекистаном, Грузией, Кыргызской Республикой), а также с Литвой, Объединенными Арабскими Эмиратами, КНДР, Пакистаном, Турцией, Монголией, КНР, Ираном.

В Казахстане существует довольно четкое представление и в теории, и в судебной практике, что исполнение иностранных судебных решений при отсутствии международного договора недопустимо.

Между тем в иностранной судебной практике допускается исполнение иностранных судебных решений при отсутствии международного договора на основании принципа взаимности.

Такое понимание получает распространение также в российской юридической литературе /14/ и судебной практике.

В частности, Московским городским судом было отказано в приведении в исполнение решения Верховного суда юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 16 октября 2000 г. Основанием послужило то, что при отсутствии международного договора между Российской Федерацией и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии о взаимном признании и исполнении решений по гражданским делам дело по ходатайству Московского народного банка Лимитэд (г. Лондон) о признании и приведении в исполнение решения Верховного суда юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 16 октября 2000 г. суду неподведомственно.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ определением от 7 июня 2002 г. отменила это решение, указав при этом, что судебная коллегия полагает, что ходатайство о признании и исполнении иностранного судебного решения может быть удовлетворено компетентным российским судом и при отсутствии соответствующего международного договора, если на основе взаимности судами иностранного государства признаются решения российских судов. В связи с этим, при разрешении настоящего дела, суду следует проверить, имели ли место случаи признания решений российских судов судами Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, или по законодательству этого государства такие случаи исключаются /15/.

В России принцип взаимности закреплен только в законах о банкротстве - сначала в законе 1998 г., затем в Законе от 26 октября 2002 г. «О несостоятельности (банкротстве)»: «Решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации.

При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом».

В проектах ГПК РФ, Арбитражно-процессуального кодекса РФ была норма следующего содержания: «Решения иностранных судов признаются и исполняются в Российской Федерации в соответствии с международным договором или на началах взаимности».

Однако в окончательные тексты принятых законов эти нормы не вошли.

То есть практически в общем плане принцип взаимности при исполнении решений иностранных судов на законодательном уровне в РФ не закреплен. Тем не менее суды этот принцип применяют.

В Казахстане ситуация с точностью наоборот. Принцип взаимности на законодательном уровне закреплен, однако суды не только не применяют его, но и не догадываются о его существовании.

Ведь как звучит текст п. 1 ст. 425 ГК? А звучит он так: «Решения иностранных судов и арбитражей признаются и исполняются в РК, если это предусмотрено законом или международным договором РК на началах взаимности».

К чему в этом тексте относятся слова «на началах взаимности»? Если к международному договору, как должно быть по смыслу, то такая связка является бессмысленной, ибо международный договор применяется без всякой взаимности. Если к закону, то эти слова должны стоять до слов «международным договором».

Если понимать так, что решение исполняется на началах взаимности, если это предусмотрено законом или международным законом, то применительно к международным договорам получается полная бессмыслица. В договорах о правовой помощи не закреплено никакой взаимности. Означает ли данный текст, что он посвящен взаимности, а не законам и международным договорам, на основе которых исполняются решения иностранных судов? Такой вывод был бы слишком абсурдным, чтобы принимать его серьезно.

Скорее всего, при принятии ГПК здесь пропущено слово «или». Должно быть как в проекте ГПК РФ - «международным договором или на началах взаимности». То есть, видимо, хотели включить принцип взаимности, но не смогли это выразить правильно.

В прежнем ГПК Казахской ССР от 28 декабря 1963 г. однозначно речь шла только о международных договорах. Статья 473 ГПК Казахской ССР гласила: «Порядок исполнения в Казахской ССР решений иностранных судов и арбитражей определяется соответствующими международными договорами СССР. Решение иностранного суда или арбитража может быть предъявлено к принудительному исполнению в течение трех лет с момента вступления в законную силу».

Принцип взаимности применительно к иммунитету государства закреплен и в новом законе. В ГПК включена ст. 447 «Применение принципа взаимности», которая гласит:

«1. При рассмотрении в суде Республики Казахстан иска, предъявленного к иностранному государству, суд применяет принцип взаимности по ходатайству истца или другого участвующего в деле лица.

2. По спорам, связанным с предпринимательской деятельностью, а также по спорам, возникшим из гражданско-правовых сделок вне предпринимательской деятельности, доказывание объема юрисдикционного иммунитета, который в соответствующем иностранном государстве предоставляется Республике Казахстан, может быть возложено на лицо, заявившее ходатайство о применении принципа взаимности.

3. Если будет доказано, что в иностранном государстве, в отношении которого возник вопрос о юрисдикционном иммунитете, Республике Казахстан предоставляется юрисдикционный иммунитет в более ограниченном объеме, чем тот, который предоставляется иностранному государству в силу настоящего Кодекса, то суд Республики Казахстан на основе взаимности при решении указанного вопроса вправе исходить из того же объема юрисдикционного иммунитета, каким Республика Казахстан пользуется в соответствующем иностранном государстве».

Поскольку в статье речь идет об юрисдикционном иммунитете, она применяется ко всем его видам, в том числе к иммунитету от принудительного исполнения судебных решений.

Таким образом, в законодательстве Казахстана принцип взаимности закреплен. Но ни в юридической литературе, ни в судебной практике о нем даже не упоминается. Следовательно, задача заключается во внедрении в судебную практику понимания того, что допустимо исполнение решений иностранных судов и при отсутствии международного договора, на основании принципа взаимности.

Абсолютный иммунитет для Республики Казахстан

Таким образом, новый закон наконец-то ликвидировал многолетний пробел в законодательстве РК, установив принцип ограниченного иммунитета для иностранных государств. В этом его историческое значение. Однако одновременно им в ГК РК была включена совершенно нелогичная и противоречащая законодательству и здравому смыслу норма.

Новым законом в законодательство РК заложено правило о действии в отношении Республики Казахстан доктрины абсолютного иммунитета в гражданско-правовых отношениях с иностранным элементом с участием государства.

Попытка установить абсолютный иммунитет для государственной собственности была предпринята в России при разработке проекта федерального закона «Об иммунитете собственности Российской Федерации, находящейся за рубежом». Данная концепция была подвергнута критике в литературе как противоречащая общепризнанным принципам и нормам международного права, нарушающая суверенитет иностранных государств, и (насколько мне известно) не была реализована /16/.

А вот Казахстану эту юридическую несуразицу удалось реализовать.

В ст. 1102 Гражданского кодекса РК включен п. 2 следующего содержания: «В гражданско-правовых отношениях с иностранным элементом Республика Казахстан пользуется юрисдикционным иммунитетом в отношении себя и своей собственности от юрисдикции судов другого государства, включая судебный иммунитет, иммунитет от принятия обеспечительных мер и иммунитет от исполнения судебного решения, если иное не установлено:

- в международном договоре Республики Казахстан;

- в письменном соглашении, не являющемся международным договором Республики Казахстан;

- путем заявления в суде или письменного уведомления в рамках конкретного разбирательства».

Включение такой нормы в ГК нельзя признать оправданным в силу следующих обстоятельств.

ГК регулирует гражданско-правовые отношения, то есть имущественные и личные неимущественные. Это нормы материального и частного права. Иммунитет государства вытекает из суверенитета государства и связан с освобождением от судебной юрисдикции. Это нормы публичного и процессуального права.

Поэтому в любом случае этой норме не место в Гражданском кодексе. Если уж включать ее в национальное законодательство, то только в Гражданско-процессуальный кодекс.

Однако разработчики, видимо, сознательно не стали включать эту норму в ГПК, так как совершенно очевидным является тот факт, что ГПК регулирует гражданский процесс только на территории Казахстана. Об иммунитете государства Казахстан в ГПК речи не идет и идти не может, так как иммунитет нашего государства может относиться только к гражданскому процессу на территории другого государства и нашим ГПК регулироваться не может. ГПК регулирует процессуальные отношения только на территории РК и не может регулировать процессуальные отношения на территории других государств. Разработчики проекта нового закона включили в ГПК главу об иммунитете, но, опять же, речь идет только об иммунитете иностранных государств.

Однако то же самое можно сказать о гражданском законодательстве, так же как о любом ином национальном законодательстве. ГК регулирует гражданско-правовые отношения на территории РК и не может регулировать гражданско-правовые отношения на территории других государств. Это касается и гражданско-правовых отношений с иностранным элементом. ГК может регулировать эти отношения только на территории РК, в том числе и с участием иностранного государства, и не может регулировать подобные отношения на территории других государств, в том числе с участием Республики Казахстан. А в предлагаемой норме речь идет как раз о гражданско-правовых отношениях на территории иностранных государств.

Понятно стремление разработчиков обезопасить собственность республики за границей и закрепить судебный иммунитет РК. Однако следует признать, что в настоящее время это неосуществимо.

Долгое время во всем мире господствовала теория абсолютного иммунитета, в соответствии с которой государство ни при каких обстоятельствах не подвластно судам другого государства без своего на то согласия.

Однако в настоящее время большинство государств стало руководствоваться теорией ограниченного (или функционального) иммунитета, согласно которой при осуществлении публичных функций государство пользуется безусловным иммунитетом, но при осуществлении частноправовой деятельности оно лишается иммунитета, причем само вступление государства в частноправовые отношения рассматривается как отказ от иммунитета.

В этих условиях, если возникает иск к Республике Казахстан в какой-либо стране, какие законы будут действовать - законы этих стран или ст. 1102 ГК РК?

Я думаю, что ответ на этот вопрос не вызывает сомнений.

Из сказанного вытекает, что принятие норм нового закона противоречит основным принципам разграничения национального, иностранного и международного права и за рубежом действовать не будет.

Однако отрицательные последствия принятия этой нормы весьма значительны. Поскольку это норма Гражданского кодекса, суды РК будут ее применять и на ее основании отказывать в исполнении решений иностранных судов по искам к Республике Казахстан. Иностранные суды, действующие на основании своего закона об иммунитете иностранных государств, получив такое явно незаконное решение казахстанского суда об отказе в исполнении его решения, вынесут решение о наложении ареста на имущество РК, находящееся за рубежом, в том числе на счета в иностранных банках. И иностранный суд будет прав, потому что норма ГК РК для него не имеет и не может иметь никакого правового значения.

Подтверждая тот факт, что РК бессильна предпринять что-либо в свою защиту за рубежом, разработчики проекта нового закона попытались обеспечить каким-то образом соблюдение иностранными государствами принципа абсолютного иммунитета РК. В ГПК включены следующие положения:

1) иски о возмещении убытков, причиненных нарушением иностранным государством юрисдикционного иммунитета Республики Казахстан и ее собственности, предъявляются по месту нахождения истца, если иное не предусмотрено международным договором Республики Казахстан (часть четвертая ст. 33 ГПК);

2) наложение ареста на деньги, находящиеся на территории Республики Казахстан на корреспондентском счете иностранного государства, допускается по искам о возмещении убытков, причиненных нарушением иностранным государством юрисдикционного иммунитета Республики Казахстан и ее собственности (подпункт 1) части первой ст. 159 ГПК);

3) иностранное государство не пользуется в Республике Казахстан судебным иммунитетом, а равно иммунитетом от обеспечения иска и от принудительного исполнения судебного акта по спорам, связанным с нарушением таким иностранным государством юрисдикционного иммунитета Республики Казахстан и ее собственности, если иное не предусмотрено международным договором Республики Казахстан (ст. 434 ГПК).

Я не думаю, что эти меры помогут Казахстану бороться со всем остальным миром и его законами. Это приведет к ненужным осложнениям - и правовым, и дипломатическим - и не даст Казахстану ощутимой пользы, но повлечет существенное ухудшение его имиджа как правового государства.

Любому, даже юридически безграмотному человеку ясно, что в одном и том же законе (ГПК) заложен принцип двойных стандартов: к иностранному государству применяется доктрина ограниченного иммунитета, но к Республике Казахстан - доктрина абсолютного иммунитета.

Позиция законодателя по данному вопросу противоречит не только законодательству иностранных государств, но и международным договорам. В этой связи трудно понять логику законодателя, когда, с одной стороны, в ГК и в ГПК закрепляется доктрина абсолютного иммунитета для Казахстана, а с другой стороны, Законом РК от 27 октября 2009 г. Парламент ратифицировал Конвенцию ООН от 2 декабря 1994 г. о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности /17/. Конвенция ООН основана на установлении доктрины ограниченного иммунитета. В ГПК для иностранных государств практически установлены те же случаи неприменения иммунитета государства, что и в Конвенции ООН.

Это означает, что в силу приоритета международного договора над национальным законодательством для Казахстана будут действовать те же ограничения, что и для других государств. Получается, что нормы, закрепленные в ГК и ГПК по поводу абсолютного иммунитета государства - это просто сотрясение воздуха и проявление юридической некомпетентности казахстанского законодателя.

Литература

1. Гражданское право. Т. III. Учебник для вузов (академический курс). Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы, 2004. С. 445-446.

2. Международное частное право. Учебник. Отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд. М.: Велби, Изд. Проспект, 2004. С. 257.

3. Там же. С. 250.

4. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. Учебник. М.: Изд-во БЕК, 1996. С. 301; Международное частное право. Под. ред. Н.И. Марышевой. М., Юрид. фирма «Контракт», «Инфра. М». 2000. С. 158-159; Ануфриева Л.П. Международное частное право. Т. 2. Особенная часть. М. Изд. БЕК. 2000. С. 104.

5. Звеков В.П. Международное частное право. М., Изд. Группа Норма-Инфра. 1999. С. 232; Хлестова И.О. Вопросы иммунитета государства в законодательстве и договорной практике Российской Федерации. В сб. Проблемы международного частного права. М.: Юрид. фирма «Контракт». С. 68.

6. Право и внешнеэкономическая деятельность в Республике Казахстан. Отв. ред. М.К. Сулейменов. Алматы: КазГЮА, 2001. С. 60; Гражданское право. Т. III. Учебник для вузов (академический курс). Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы, 2004. С. 446.

7. Хлестова И.О. Юрисдикционный иммунитет государства. М., ИД «Юрисдикция», 2007. С. 73-74.

8. Богуславский М.М. Международное частное право. Учебник. 5-е изд. М., Юристь, 2004. С. 583.

9. Крупко С.И. Инвестиционные споры между государством и иностранным инвестором. М.: Изд. БЕК, 2002. С. 79; Звеков В.П. Международное частное право. Курс лекций. М.: Изд. Группа НОРМА - ИНФРА. М. 1999. С. 234.

10. Йоханнес Рат. Соглашения о разделе продукции: анализ правового регулирования отношений в сфере реализации в Российской Федерации. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 109-110.

11. Гражданское право. Т. III. Учебник для вузов (академический курс). Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы, 2004. С. 446.

12. Богуславский М.М. Международное частное право. Учебник. 5-е изд. М., Юристь, 2004. С. 583.

13. Хлестова И.О. Юрисдикционный иммунитет государства. М., ИД «Юриспруденция», 2007. С. 44-45.

14. Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М.: Статут, 2003; Литвинский Д.В. Признание иностранных судебных решений по гражданским делам (сравнительно-правовой анализ французского и российского законодательства, судебной практики и юридической доктрины). Спб., Изд. дом С.-Петерб. гос. ун-та, Изд-во юрид. фак-та С.-Петерб гос. ун-та, 2005. С. 340-403; Дробязкина И.В. Международный гражданский процесс: проблемы и перспективы. Спб.: Изд-во Р. Асланова «Юрид. центр Пресс», 2005. С. 115-116.

15. Анализ данного дела и других аналогичных дел см.: Муранов А.И. Указ. соч.

16. Крупко С.И. Инвестиционные споры между государством и иностранным инвестором. М., Изд. БЕК, 2002. С. 155.

17. Казахстанская правда. 29 октября 2009 г.

Читайте также

На учениях ОДКБ ликвидирована условная вспышка особо опасной инфекции

18:38, 05 октября 2022

Главный гараж страны: считаем деньги, открываем тайны

12:27, 24 сентября 2022

Исповедь боевика: как начать жизнь с чистого листа

18:33, 09 сентября 2022