Поделиться статьей:

13:36, 30 марта 2012

Зависимость правового режима зачета от характера волеизъявления его сторон /М. Егорова/

zakon.kz, фото - Новости Zakon.kz от 30.03.2012 13:36

Фото: zakon.kz

В литературе до настоящего времени остается открытым вопрос о применении ст. 410 ГК РФ. Часть авторов утверждает, что в ней зачет формулируется как односторонняя сделка /1/, другая группа исследователей склоняется к толкованию данной нормы в пользу возможности реализации зачета как путем одностороннего волеизъявления, так и посредством заключения специального соглашения (договора о зачете) /2/.

Кандидат юридических наук, член Российской академии юридических наук, доцент кафедры предпринимательского и корпоративного права юридического факультета им. М.М. Сперанского ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ» М. Егорова комментирует.

Зависимость правового режима зачета от характера волеизъявления его сторон

1. Право на любую одностороннюю сделку по своей природе исключительно, так как оно направлено на реализацию основополагающего принципа гражданско-правового регулирования - равенства субъектов гражданского правоотношения, предоставляя одному из них возможность распорядиться судьбой обязательства без согласования с контрагентом и иными заинтересованными лицами. В литературе до настоящего времени остается открытым вопрос о применении ст. 410 ГК РФ. Часть авторов утверждает, что в ней зачет формулируется как односторонняя сделка /3/, другая группа исследователей склоняется к толкованию данной нормы в пользу возможности реализации зачета как путем одностороннего волеизъявления, так и посредством заключения специального соглашения (договора о зачете) /4/. Главным «камнем преткновения» в дифференцировании сделочной природы зачета является возможность и необходимость применения к тому или иному виду сделки по зачету требований, предъявляемых ст. 410 и 411 ГК РФ. В частности, не нашел теоретического решения вопрос о необходимости применения к договорному зачету юридических условий, сформулированных в ст. 410 ГК РФ, точно так же как до настоящего времени нет ясности в обязательности соблюдения прямых запретов, установленных ст. 411 ГК РФ, в отношении договорного зачета. До последнего времени острота данной проблемы была связана с недостаточно ясной формулировкой дефиниции зачета, которая позволяла толковать его и как сделку исключительно одностороннюю, и в качестве как одностороннего, так и двух и даже многостороннего волеизъявления одновременно. При этом участие в зачете более двух сторон с точки зрения некоторых исследователей уже отрицает зачетную природу многосторонней сделки, и такие соглашения признаются договорами suigeneris (договорами «своего рода»), не имеющими отношения собственно к зачету /5/.

Ясность в эту коллизию внесла сначала Концепция развития гражданского законодательства, предложившая норму, в соответствии с которой любое обязательство может быть прекращено соглашением сторон, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства /6/, а затем и предложения «Проекта изменений в ГК РФ», раздел III которых регламентирует право субъектов обязательства своим соглашением прекратить его течение и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства /7/. Введение в закон легитимированного права на договорный зачет могло бы окончательно поставить точку в вопросах дифференцирования зачета как способа прекращения обязательства. Таким образом, для признания сделки зачетом вне зависимости от характера волеизъявления в структуре сделки (одностороннее или двух(много)стороннее) необходимо наличие двух основных факторов: 1) правовая цель сделки должна быть направлена на прекращение обязательства; 2) прекращение обязательства должно быть совершено с помощью использования механизма зачета, а именно путем отказа от исполнения собственной обязанности с одновременным отказом от права требования исполнения в другом обязательстве.

Главным вопросом остается теоретическое обоснование объема следований требованиям ст. 410 и 411 ГК РФ при различном характере волеизъявления. Другими словами, необходимо ли обязательное соблюдение требование, предъявляемых к одностороннему зачету, при совершении зачета договорного, и если да, то в каком объеме?

2. Для ответа на этот вопрос, в первую очередь необходимо установить правовой режим условий и обязываний, регламентированный в ст. 410 и 411 ГК РФ. Статья 411 ГК РФ устанавливает запреты на применение зачета, юридико-технически описывая запрет как «случаи недопустимости зачета», при которых зачет не допускается. Как и любая императивная норма, не содержащая элементов диспозитивности, ограничивающих рамки договорной свободы, но, тем не менее, оставляющей для нее место, запрет на совершение зачета универсален для любого вида зачета вне зависимости от характера волеизъявления в сделке, лежащей в его основании. Отсутствие элемента диспозитивности в запрете на зачет связано с необходимостью защиты конституционных прав участников гражданского оборота и, в первую очередь, личных прав (о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью; о пожизненном содержании; о взыскании алиментов) и прав на защиту (особенно в натуральных обязательствах, в частности, в обязательствах, по которым истек срок исковой давности). Кроме того, запреты установлены для регулирования ряда специальных отношений, требующих формирования особого правового режима защиты их участников /8/. В этой части важно отметить, что подобные запреты важны прежде всего для односторонней сделки, так как право на одностороннее действие является исключением из принципа равенства субъектов гражданско-правового оборота. В отношении правового режима прекращения обязательств соглашением его субъектов значение подобных запретов существенно менее выражено. Это, например, нашло свое выражение в предложении об отмене запрета новации в отношении обязательств по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью, и по уплате алиментов в предложениях о внесении изменений в Гражданский кодекс РФ /9/.

Правовая природа требований к совершению зачета, регламентированных ст. 410 ГК РФ, менее однозначна. Эта норма устанавливает правило, в соответствии с которым зачет возможен только при условии соответствия подлежащих зачету обязательств определенным требованиям: зачитываемые требования должны быть 1) однородны; 2) носить встречный характер (что автоматически сужает круг участников зачета до двух сторон); 3) требования должны реально существовать. Юридическая доктрина выделяет четвертое обязательное условие зачета - подлежащее зачету требование не должно носить спорного характера. К.П. Победоносцев объяснял невозможность зачета спорного требования его «неясностью» /10/. Поскольку «спорность» требования на практике часто бывает связана с основанием обязательства (например, спорный характер неустойки, размер которой может быть изменен по решению суда (ст. 333 ГК РФ), судебно-арбитражная практика чаще причисляет такие условия к характеристике однородности (разнородности) требований, и прежде всего в охранительных обязательствах /11/.

Совершенно очевидно, что ст. 410 ГК РФ устанавливает в отношении совершения зачета определенные ограничения. Однако эти ограничения не носят характера запретов, которые с точки зрения правового регулирования выражаются в юридических обязанностях пассивного содержания, т.е. в обязанностях воздерживаться от совершения действий известного рода. Таким образом, как указывает С.С. Алексеев, всякий запрет в праве - юридическая обязанность /12/. Другим элементом права как системы регулирования, где в качестве ее необходимых элементов выделяются дозволения, запреты, позитивные обязывания, которые С.С. Алексеев соотносит с одной из выработанных юристами Древнего Рима формул: «Legisvertushaesest: imporare, vetare, permifere, punize», т.е. сила закона состоит в том, чтобы приказывать, запрещать, разрешать, наказывать /13/, являются юридическиеобязывания. Позитивные обязывания выражаются в возложении на лиц юридических обязанностей активного содержания, т.е. в обязанностях «построить свое активное поведение так, как это предусмотрено в юридических нормах» /14/.

Однако условия совершения зачета не подпадают ни под определение запретов (так как они не только не связаны с воздержанием от совершения неких действий, а, совершенно напротив, требуют учета инициатором зачета при его совершении, предъявляемых к нему требований), ни под дефиницию юридических обязываний (так как они не предусматривают совершения собственно активных действий по исполнению обязанностей, предписанных нормами позитивного права). Однако и действий как таковых в отношении соблюдения этих условий субъект, производящий зачет, не совершает. Он лишь исходит из установленных законом предписаний и обязан учитывать их при предъявлении требований к зачету. Представляется, что требования, предъявляемые к обязательствам, подлежащим зачету, представляют собой разновидность юридических условий, характеризуемых как обстоятельства, имеющие юридическое значение для наступления правовых последствий, но связанные с ними не прямо /15/. При этом для прекращения обязательства зачетом имеет значение не только наличие (существование) зачитываемых требований, но еще и их субъектная принадлежность и содержание. Признание требований, предъявляемых к зачитываемым обязательствам, в качестве юридических условий имеет большое значение для определения самой возможности осуществления зачета постольку, поскольку «правопрекращающий состав не может и не должен вбирать в себя всю цепь предшествующих правообразующих и правоизменяющих юридических фактов. Они примыкают к нему иначе - в качестве юридических условий» /16/.

Как правило, наличие юридических условий презюмируется законодателем. Например, предполагается, что для прекращения обязательства или расторжения договора необходимо реальное существование обязательства. Подобные презумпции юридических условий действуют и в отношении односторонних сделок. При выдаче доверенности презюмируется наличие у доверителя правомочий для совершения действий поверенным, при составлении завещания предполагается наличие у завещателя прав (вещных или обязательственных), составляющих предмет завещания и т.д. Для односторонних сделок наличие юридических условий приобретает более выраженное значение, чем для договоров, в силу их исключительного характера с точки зрения правового режима гражданско-правовых сделок, основывающихся на принципе равенства сторон правоотношения. Поэтому при зачете законодатель счел необходимым (отдавая также и дань традиции русскому гражданскому законодательству) установить точный перечень требований к обязательству, которое может быть прекращено зачетом, в норме позитивного права (ст. 410 ГК РФ).

Юридические условия наряду с социально значимыми фактами и юридическими фактами представляют собой один из элементов структуры фактических обстоятельств, связанных с наступлением правовых последствий /17/. Однако, кроме того, что по правовой природе юридическое условие является обстоятельством реальной действительности, имеющим ряд существенных отличий от юридических фактов /18/, оно представляет собой важный элемент правового режима любого основания изменения или прекращения обязательства, так как фактически создает основу возможности реализации прав на изменение или прекращение правоотношения, детерминируя, с одной стороны, действительность правопрекращающего или правоизменяющего основания, а с другой - определяя границы (пределы) реализации права на трансформацию общественного отношения. В этом смысле юридические условия - это одно из обстоятельств реальной действительности, с которым позитивное право или юридическая презумпция связывают возможность реализации субъективного права.

Статья 410 ГК РФ сформулирована законодателем как система юридических условий, при одновременном существовании которых возможна реализация права на зачет обязательства в одностороннем порядке. Формулирование подобных условий представляет собой юридико-технический прием установления права на одностороннее прекращение обязательства как исключения на фоне общего запрета, регламентированного ст. 310 ГК РФ. Главную роль в осуществлении зачета имеет одновременное совпадение всех поименованных в ст. 410 ГК РФ юридических условий: 1) наличности обязательства (срок исполнения которого наступил либо не указан или определен моментом востребования); 2) содержания требований, подлежащих зачету (однородность); 3) специфики субъектного состава обязательств, подлежащих прекращению (идентичность на основе встречности). Отсутствие соблюдения в установленной совокупности хотя бы одного указанных условий влечет признание зачета несостоявшимся /19/.

Для односторонних сделок в целом и для зачета в частности юридические условия исполняют роль аналога существенных условий договора, которые так же представляют собой одно из правовых ограничений свободы договора. Необходимость установления существенных условий в содержании договора связана с потребностью дифференцировки правового регулирования для каждого конкретного вида общественных отношений. Существенные условия, с одной стороны, представляют собой минимальный объем условий сделки, отражающий необходимое и достаточное содержание правового регулирования для отношений сторон в конкретном общественном отношении. С другой стороны, они служат основанием для специализации их правового регулирования, так как каждая модель договора нуждается в специфическом регулировании. Поэтому существенные условия договоров, так же как и юридические условия осуществления односторонних сделок, должны быть регламентированы императивными нормами постольку, поскольку они призваны регулировать специфически уникальные, исключительные по своей природе и отличные от иных общественные отношения.

3. Но насколько юридические условия, установленные ст. 410 ГК РФ, могут быть признаны существенными условиями договора о зачете? Является ли норма ст. 410 ГК РФ императивной не только в отношении одностороннего зачета, но также и в отношении зачета договорного? Парадигма, в соответствии с которой для договорного зачета нет необходимости учитывать все те условия, которые являются обязательными для зачета одностороннего, сложившаяся в результате исследований русских дореволюционных /20/ и современных отечественных /21/ исследователей, на сегодняшний день является доминирующей в юридической доктрине. Кроме того, в доктринальной литературе сложилась позиция, согласно которой для констатации зачета необходимо и достаточно, чтобы предметом договора было прекращение двух взаимных обязательств; тогда договор о зачете регулируется уже не нормами ст. ст. 410-412 ГК РФ, а общими нормами о двусторонних сделках (договорах) /22/.

Ответ на этот вопрос следует искать в основаниях самой необходимости установления подобного правового ограничения, которая, в свою очередь, связана с желанием законодателя всемерно защитить интересы субъектов гражданского оборота в целом и субъектов подлежащего прекращению обязательства в частности. Основной идеей установления ограничений на осуществление зачета является стремление законодателя создать такую правовую модель односторонней сделки, при реализации которой не будут нарушаться имущественные интересы пассивной стороны зачета - компенсата, то есть в основе установления правового режима зачета лежит принцип недопустимости ухудшения положения контрагента односторонними действиями компенсанта. Однако при соглашении о зачете стороны имеют все возможности самостоятельно определить не только условия зачетоспособности требований (к зачету могут приниматься требования как однородные, так и неоднородные), но и могут также установить право на осуществление зачета будущих требований, то есть еще не существующих в натуре /23/.

Следует отметить, что принцип недопустимости ухудшения положения контрагента при осуществлении зачета не определяется видом данного общественного отношения, а является общим принципом, присущим для большинства регулятивных односторонних сделок, составляя один из важных элементов их правового режима, так как «субъекты «товарных» имущественных отношений обладают возможностью распоряжаться «имуществом» - материальными благами, их правовое положение характеризуется не только равенством по отношению к другим субъектам, но и юридической диспозитивностью - известной «правовой свободой», «автономией», обеспеченной правом возможностью распоряжаться, самостоятельно, в индивидуальном порядке регламентировать содержание своих прав и обязанностей» /24/. Подобная свобода присуща договорным отношениям, но может ущемить интересы контрагента существующего обязательства, если сделка осуществляется в одностороннем порядке. Принцип недопустимости ухудшения положения контрагента при зачете является более узким и строгим в сравнении с принципом недопустимости отступления от императивных норм закона /25/. Примером частного случая применения этого принципа может служить положение п. 2 ст. 386 ГК РФ о праве должника выдвигать против требований нового кредитора (цессионария) все возражения, которые он имел против первоначального кредитора (цедента), формируя «специальный механизм цессии, подчиненный все же более общим принципам» /26/. Данное правило также основывается на принципе недопустимости ухудшения положения должника в результате уступки требования, лежащем в основании ст. 412 ГК РФ, предоставляющей должнику право зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору вслучае уступки требования. Принцип недопустимости ухудшения положения должника является еще одним проявлением продебиторского характера правового регулирования отношений сторон при зачете встречных обязательств.

Вся конструкция модели зачета как способа прекращения обязательства направлена на уравновешивание субъектов обязательства, при котором одинаково и без ущемления имущественной и обязательственной сферы друг друга происходит прекращение обязательственной связи между ними. Принцип уравновешивания положения субъектов обязательства лежит и в римском наименовании зачета - compensatio (уравновешивание). Однако, как известно, в римское время зачет осуществлялся в силу закона, то есть вообще без участия субъектов обязательства, просто в силу наличия требований, удовлетворявших юридическим условиям зачета. На современном этапе придается большое значение диспозитивному усмотрению субъектов обязательства. Поэтому законодатель существенно расширяет возможности прекращения обязательств посредством их соглашения, в том числе и соглашения о зачете. Таким образом, соблюдение требований, присущих одностороннему зачету и исторически воспринятых из системы зачета «ipsoiure» (в силу закона), совершенно не свойственно для договорного зачета, в котором доминирует принцип свободы договора. Юридические условия, установленные в ст. 410 ГК РФ, не следует толковать расширительно как существенные условия договора о зачете. Они должны расцениваться только в качестве элемента правового режима односторонней сделки по осуществлению зачета однородных встречных требований.

Это, однако, совершенно не отрицает необходимости соблюдения прямых запретов на совершение зачета, установленных ст. 411 ГК РФ. Причины установления запретов на проведение зачета не имеют отношения к волеизъявлению в сделке по зачету. Их основанием является специфика содержания и правовой природы самих требований, подлежащих зачету, в частности их личный характер (о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью; о пожизненном содержании; о взыскании алиментов), а также особенности их исковой защиты (требования, вытекающие из натуральных обязательств; обязательства по которым истек срок исковой давности). В этом отношении следует согласиться с мнением исследователей, согласно которому, для того чтобы соглашение о зачете являлось действительным, необходимо соблюдение соответствующих положений ст. 411 ГК РФ /27/. Пример, приводимый Р. Бевзенко и Т. Фахретдиновым относительно возможности использования отступного при прекращении договора ренты с пожизненным содержанием и противопоставленному этому праву запрету на осуществление зачета, несостоятелен в силу того, что в договоре ренты иждивенец заинтересован в реальном получении исполнения в натуре. Поэтому предоставление ему «суррогата» исполнения, вне всякого сомнения, ущемит его имущественную сферу и нарушит принцип недопустимости ухудшения положения контрагента не только в случае совершения односторонней сделки по зачету, но и при проведении договорного зачета.

Таким образом, юридические условия зачета, регламентированные ст. 410 ГК РФ распространяют свое действие только на односторонний зачет, что соответствует сложившемуся доктринальному представлению в этом вопросе. Однако представляется, что запреты на проведение зачета распространяют свое действие не только на односторонние сделки по зачету, но и на договорный зачет, так как основания установления данных запретов не связаны с особенностями характера волеизъявления субъектов обязательства.

Судебно-арбитражная практика и юридическая доктрина до настоящего времени испытывают затруднения и расходятся в квалификации применения требований ст. 410 и 411 ГК РФ по отношению к зачету, осуществляемому в договорном порядке. По одному из дел федеральный арбитражный суд решил, что согласно действующему законодательству требования ст. 410 ГК РФ являются обязательными и необходимыми условиями соглашения о зачете /28/. Подобный же подход можно обнаружить и в позиции Президиума ВАС РФ, который в одном из случаев косвенно признал, что соглашение о зачете должно починяться требованиям ст. 410 ГК РФ /29/. Однако доктринальные подходы кнеобходимости соблюдения императивных требований ст. 410 ГК РФ в отношении соглашения о зачете еще с дореволюционного времени сохраняются неизменными: данные ограничения относятся только к зачету, осуществляемому в одностороннем порядке /30/. Современные исследователи отечественного гражданского правопорядка придерживаются того же подхода /31/. В.В. Витрянский прямо указывает, что установленные гражданским законодательством императивные условия зачета обязательны лишь для случаев, когда зачет осуществляется не по соглашению сторон /32/. Идентичные позиции в этом вопросе демонстрируют германские исследователи /33/ и международные унифицированные правовые акты /34/.

В литературе также высказано мнение, что прекращение обязательств зачетом по соглашению сторон представляется достаточно спорным, ибо такое соглашение является самостоятельным основанием прекращения обязательств (ст. 407 ГК РФ) /35/. Присоединяясь к общему доктринальному подходу, согласно которому по соглашению сторон можно прекратить несозревшие или неоднородные обязательства, С.В. Сарбаш утверждает, что такие случаи уже не смогут отвечать императивным требованиям ст. 410 ГК РФ, но будут вполне соответствовать ст. 407 ГК РФ. Фактически соглашение о зачете им признается самостоятельным видом договора (договором своего рода - «договором suigeneris» /36/). Подобной же точки зрения придерживаются и другие авторы, указывая, что «если исходить из узкого понимания зачета, то соглашения о прекращении взаимных требований, не отвечающих условиям, установленным ст. 410 ГК, не имеют своим результатом собственно зачет. Их следует квалифицировать как альтернативный способ прекращения обязательств, не поименованный в гл. 26 ГК РФ» /37/. Свой вывод авторы подкрепляют утверждением, что статьями данной главы не исчерпывается перечень таких способов, что подтверждается п. 1 ст. 407 ГК РФ. Однако далее в логическом построении они несколько непоследовательно включают в число существенных условий о предмете договора о зачете условие о прекращении именно «взаимных» обязательств, составляющее одно из требований ст. 410 ГК РФ. При этом авторы отрицают в принципе возможность регулирования договора, содержание которого удовлетворяет требованию закона о взаимности (в лексике ГК РФ - встречности) требований, правилами ст. ст. 410-412 ГК РФ, полагая, что если к подобному соглашению не применяются требования ст. 410 ГК РФ, то к нему и не должны применяться нормы о недопустимости зачета, регламентированные ст. 411 ГК РФ /38/.

Соглашаясь с тем, что к договору о зачете не должны быть применимы юридические условия одностороннего зачета, регламентированные нормой ст. 410 ГК РФ, все же представляется неверным абсолютное отрицание возможности применения к соглашению о зачете прямых запретов, установленных ст. 411 ГК РФ. Главная причина подобного подхода заключается в отличии правовой природы юридических условий, составляющих содержание ограничений для возможности проведения одностороннего зачета (ст. 410 ГК РФ), от правовых запретов установленных нормой ст. 411 ГК РФ. Нормы ограничительного и запретительного характера вводятся на серьезном, объективном основании: с целью обеспечить публичные интересы, интересы других лиц, а также для обеспечения либо дозволенности, либо диспозитивности гражданско-правового регулирования /39/. С.С. Алексеев обращает внимание на то, что общие запреты, дозволения, обязывания как способы и средства правового воздействия обладают большой степенью абстрактности, формализации, универсализации. И только специальные запреты могут служить критериями неправомерного поведения /40/. Позитивные обязывания выражаются в возложении на лиц юридических обязанностей активного содержания, т.е. в обязанностях «построить свое активное поведение так, как это предусмотрено в юридических нормах» /41/.

Представляется, что и правовые запреты, и правовые ограничения в праве составляют две разновидности нормативно установленных юридических обязываний. Запрет - это императивное понуждение адресата нормы права к бездействию (негативное обязывание). Ограничение в виде позитивногообязывания - это понуждение к определенному законом активному действию. Однако как квалифицировать юридическое условие совершения действияили правовое последствие действия или бездействия, к которому закон предъявляет определенные требования? Это совершенно иная по правовой природе юридическая категория. Например, в целях обеспечения безопасности жизни, здоровья граждан, сохранности их имущества, а также юридических лиц, в целях обеспечения жизни, здоровья растений и животных в соответствии с Федеральным законом от 2002 г. № 184-ФЗ «О техническом регулировании» /42/ к качеству продукции, ее изготовлению, переработке, транспортировке, производству строительно-монтажных работ и т.п. предъявляются обязательные требования. Это означает необходимость соблюдения установленных в техническом регламенте предписаний. Отсюда следует, что запрету подлежат действия, последствия которых противоречат или не соответствуют установленным законом требованиям. Нарушение данных предписаний влечет юридическую ответственность и, как следствие, применение соответствующих правовых санкций. Таким образом, закон устанавливает императивные требования не к самим действиям (то есть к ограничению возможности их совершения или понуждению к воздержанию от их совершения), а лишь к последствиям совершения действий.

То же самое происходит и при зачете. Ст. 410 ГК РФ устанавливает требования не к самой возможности совершения действий, а регламентирует юридические условия их совершения, а точнее юридические условия реализации права на одностороннее прекращение обязательства. Эти юридические условия по правовой природе не являются позитивными обязываниями (так как они не содержат предписаний на совершение определенных действий), но они так же не представляют собой и запретов (поскольку они не запрещают определенный вид поведения). Данные условия выполняют функцию детерминации возможности осуществления действия по прекращению обязательственной связи. Главный вопрос заключается не в правовой природе юридических условий, составляющих содержание ст. 410 ГК РФ, а в обосновании необходимости их установления. Представляется, что подобные условия составляют необходимый компонент сугубо одностороннего действия, установление которого необходимо для реализации принципанедопустимости ухудшения положения контрагента или третьих лиц односторонними действиями компенсанта, присущего для правового регулирования любого одностороннего волеизъявления. Указанный принцип представляет собой специальный случай применения общеправового принципа недопустимости ухудшения положения слабейшей стороны в правоотношении. В односторонних сделках в целом этот принцип направлен на устранение преимущества в положении одной из сторон обязательства по отношению к другой в виде права на совершение им одностороннего действия без согласования с контрагентом правоотношения. Выравнивание положения сторон требует от законодателя необходимости установления специальных правил (ограничений), связанных с совершением этого действия в одностороннем порядке и направленных на защиту интересов контрагента в правоотношении, подлежащем прекращению.

Совершенно очевидно, что при осуществлении зачета на основании согласованной воли сторон в соблюдении данных ограничений (в данном случае в выполнении условий, регламентированных ст. 410 ГК РФ) нет абсолютно никакой необходимости. Согласованное волеизъявление презюмирует, что в совершаемой сделке все интересы всех ее сторон соблюдены и сбалансированы. В случае выявления пороков воли в соглашении о зачете, оно может быть оспорено на основании правил о недействительности сделок (§2 гл. 9 ГК РФ). Таким образом, при осуществлении зачета путем соглашения субъектов обязательства соблюдения юридических условий, императивно установленных ст. 410 ГК РФ для односторонних сделок по зачету, не требуется.

Однако цель установления запретов, содержащихся в ст. 411 ГК РФ совершенно иная. Как верно указывает В.В. Драгунов «в законодательстве разных стран ограничивается возможность зачета требований об алиментах, причинении вреда, уплате налогов, а также ряда требований, возникающих в международной торговле, для того, чтобы обеспечить предсказуемость коммерческого оборота (например, требований по векселям)» /43/. Подобная причина установления запретов никак не связана с характером волеизъявления в сделке, лежащей в основании проведения зачета. Коренное отличие юридических условий от ограничений права как элементов правового режима любого правового института является основание их установления. Установление юридических условий определяется необходимостью их соблюдения для обеспечения динамики правоотношений. Их несоблюдение не может вызвать последствий иных, чем отсутствие возникновения, изменения или прекращения общественного отношения. Например, при несоблюдении существенных условий договора при его заключении, сделка не сможет выполнять функции юридического факта, обеспечивающие динамику (в данном случае - возникновение) обязательственной связи. В этой связи договор не может выполнять функцию юридического факта в силу отсутствия формирования состава этого юридического факта /44/.

Основания установления ограничений совершенно иные. Запреты и юридические обязывания необходимы для обеспечения охранительных и гарантирующих функций права. Они направлены на защиту того из субъектов, который, с точки зрения законодателя, в конкретном общественном отношении нуждается в установлении для его контрагента определенных пределов поведения. Именно защитный характер ограничений придает им абсолютное действие, которое не должно находиться в зависимости от волеизъявления, которое в любом случае не может противоречить императивному предписанию закона. Поэтому и в случае одностороннего зачета, и при совершении соглашения о прекращении обязательства зачетом негативные обязывания, составляющие содержание запретов на осуществление зачета и абсолютно исключающие право на совершение запрещенных позитивным правом действий, должны неукоснительно соблюдаться.

В литературе приводится обоснование возможности несоблюдения запретов ст. 411 ГК РФ в случае прекращения обязательства на основании соглашения о зачете. В качестве примера приводится аналогия между возможностью прекращения тех же видов обязательств, которые запрещены к зачету, иными способами прекращения обязательств, например, отступным /45/. В данном случае сохранение имущественной сферы контрагента правоотношения при осуществлении зачета не может быть обеспечено в силу суррогатности исполнения, являющейся специфической чертой зачета /46/. Как и любая отмена исполнения, сделка по зачету приводит к невозможности достижения правовой цели сделки, лежащей в основании подлежащего прекращению обязательства. Специфика незачетоспособных обязательств такова, что в них одна из сторон нуждается в предоставлении реального исполнения обязательства, которое не может быть обеспечено посредством исполнения, не носящего реального характера. В этом отношении пример с соглашением об отступном некорректен, так как отступное, как имущественное предоставление, предмет которого согласован сторонами правопрекращающей сделки, все же представляет собой хоть и суррогатное (с точки зрения несоответствия первоначальному), но все же реальное исполнение, которое вполне может гарантировать сохранение имущественной сферы контрагента обязательства.

Следует заметить, что тот же самый принцип недопустимости ухудшения положения контрагента обязательства или третьих лиц лежит в основании установления запрета зачета в определенных стадиях процедуры банкротства. При предлагаемом нами подходе подобный запрет является подтверждением правила; при вышеобозначенном подходе Р.С. Бевзенко и Т.Р. Фахретдинова запрет на осуществление зачета в конкурсном производстве - исключение, а не правило. Ссылка на то, что в процедуре банкротства законодатель запрещает не только зачет, но и любые иные способы прекращения обязательств также несостоятельна, потому что в данном случае принцип соблюдения интересов кредиторов несостоятельного должника преобладает над принципом недопустимости ухудшения положения контрагента обязательства или третьих лиц в силу специфики конкурсного законодательства, имеющего приоритет на нормами Гражданского кодекса РФ /47/.

Таким образом, свободу осуществления зачета по соглашению субъектов обязательства ограничивают только прямые запреты на возможность проведения зачета, содержащиеся в Гражданском кодексе РФ и иных правовых актах. Не являются исключением и запреты на осуществление зачета, установленные самими субъектами обязательств в договоре, служащем основанием возникновения обязательства (договорный запрет зачета) в силу их диспозитивного, а не императивного характера, что влечет возможность их отмены дополнительным соглашением тех же субъектов, которые их и установили. В остальном стороны свободны в определении условий соглашения о зачете, поскольку, как было отмечено выше, они не лимитированы правилами ст. 410 ГК РФ.

Литература

1. Брауде И. Проблемы зачета в Гражданском кодексе. Право и жизнь. 1924. Кн. 10. С. 75; Гражданское право. Под ред. М.М. Агаркова и Д.M. Генкина. М., 1944. Т. 1. С. 389; Сарбаш С.В. Прекращение обязательств зачетом в арбитражной практике. Хозяйство и право. 2001. № 10. С. 91; Вилесова О., Казакова А. Зачет как способ прекращения обязательств. ЭЖ-Юрист. 2000.№ 48.Декабрь. С. 2-3.

2. Вавин Н.Г. Зачет обязательств. М., 1914. С. 3; Gernhuber J. Die Erfüllng und ihre Surrogate sowie das Erlöschen der SchuldverhältnisseausanderenGründen. 2 Aufl. Tübingen, 1994.S. 326; Крашенинников Е.А. Договорный зачет. Очерки по торговому праву. Ярославль, 2003. Вып. 10, с. 70; Крашенинников Е.А. Договор о зачете. Хозяйство и право. 2004. № 11. С. 48; Драгунов В.В. Односторонний и договорный зачет: российская практика и международный опыт. Право и экономика, № 11, 2003. С. 62.

3. Брауде И. Проблемы зачета в Гражданском кодексе. Право и жизнь. 1924. Кн. 10. С. 75; Гражданское право. Под ред. М.М. Агаркова и Д.M. Генкина. М., 1944. Т. 1. С. 389; Сарбаш С.В. Прекращение обязательств зачетом в арбитражной практике. Хозяйство и право. 2001. № 10. С. 91; Вилесова О., Казакова А. Зачет как способ прекращения обязательств. ЭЖ-Юрист. 2000.№ 48.Декабрь. С.2-3.

4. Вавин Н.Г. Зачет обязательств. М., 1914. С. 3; Gernhuber J. Die Erfüllng und ihre Surrogate sowie das Erlöschen der SchuldverhältnisseausanderenGründen. 2 Aufl. Tübingen, 1994.S. 326; Крашенинников Е.А. Договорный зачет. Очерки по торговому праву. Ярославль, 2003. Вып. 10, с. 70; Крашенинников Е.А. Договор о зачете. Хозяйство и право. 2004. № 11. С. 48; Драгунов В.В. Односторонний и договорный зачет: российская практика и международный опыт. Право и экономика, № 11, 2003. С. 62.

5. Гражданское право. Учебник. Под ред. А.П. Сергеева. В 3-х т. Т. 1. М. ТК Велби. 2009. С. 984 (автор главы А.А. Павлов).

6. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. М. Статут. 2009. С. 118.

7. https://www.arbitr.ru/press-centr/news/31202.html. Раздел III. С.90.

8. Например, запрет на освобождение участника общества с ограниченной ответственностью от обязанности оплаты доли в уставном капитале общества (п. 2 ст. 90 ГК РФ и др.).

9. https://www.arbitr.ru/press-centr/news/31202.html. Раздел III.

10. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. В 3-х т. Т. 3. Договоры и обязательства. М. Статут. 2003. С. 189.

11. По одному из дел Президиум ВАС РФ указал, что требование о перечислении авансового платежа как условие последующего исполнения обязательств по договору купли-продажи не может рассматриваться в качестве однородного с требованием о взыскании пени, обеспечивающим исполнение обязательств по другому договору о поставке продукции (постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 03.09.1996 года № 779/96. Вестник ВАС РФ, 1997, № 1. С. 43-44).

12. Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М. Юрид. лит. 1989. С. 48.

13. Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М. Юрид. лит. 1989. С. 46.

14. Тамже. С. 58.

15. Баринов О.В. Юридические факты в советском трудовом праве. Канд. дисс. Л., 1980. С. 101-102; Попондопуло В.Ф. Динамика обязательственного правоотношения и гражданско-правовая ответственность. Автореф. канд. дисс. Л., 1981. С. 9-10; Бодерскова Г.С. Юридические факты в процессе развития трудового правоотношения. Автореф. канд. дисс. М., 1983. С. 12 и др.

16. Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М. Юридическая литература, 1984. С. 21.

17. Исаков В.Б. Юридические факты в российском праве. Учебное пособие. М.: Юридический дом «Юстицинформ», 1998. С. 28.

18. Об отличии юридических условий от юридических фактов см.: Исаков В.Б. Юридические факты в советском праве. М. Юридическаялитература, 1984. С. 21-22.

19. Это положение и подобный подход подтверждается многочисленной судебной практикой. См., напр.: решение МКАС при ТПП РФ от 09.06.2004 по делу № 125/2000. СПС «Консультант Плюс»; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 ноября 2010 г. № КГ-А41/12421-10 по делу № А41-9557/10. СПС «Гарант»; Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 23 сентября 2008 г. № Ф04-5644/2008(12241-А46-39)(13136-А46-39). СПС «Гарант».

20. Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2000. С. 710.

21. Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1999. С. 540 (автор главы В.В. Витрянский); Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.. Статут. 2003. С. 452.

22. Бевзенко Р.С., Фахретдинов Т.Р. Зачет в гражданском праве: Опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. М. Статут. 2006. С. 87.

23. Крашенинников Е.А. Договор о зачете. Хозяйство и право. 2004. № 11. С. 49; Крашенинников Е.А. Основные проблемы зачета. Очерки по торговому праву. Сб. науч. тр. Под ред. Е. А. Крашенинникова; Яросл. гос. ун-т им. П. Г. Демидова. Ярославль: ЯрГУ, 2009. Вып. 16. С. 27.

24. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования. Собрание сочинений в 10 т. Т. 1 Гражданское право. М. Статут. 2010. С. 465.

25. ВС РФ в своей практике использовал прием применения более строго принципа недопустимости ухудшения положения слабейшей стороны сделки по сравнению с правами, установленными законом, свойственными системе законодательства о защите прав потребителя, фактически заменив им принцип недопустимости отступления от императивных норм закона, свойственный гражданскому праву (п. 1 ст. 422 ГК РФ), с целью выравнивания положения сторон в отношениях по ОСАГО.(См.: вопрос № 28 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2006 г. (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 7 и 14 июня 2006 г.).БюллетеньВерховногоСудаРоссийскойФедерации, сентябрь 2006 г., № 9).

26. Скловский К.И. Механизм перехода права и последствия цессии. Хозяйство и право. 2002. № 2. С.61.

27. Драгунов В.В. Односторонний и договорный зачет: российская практика и международный опыт. Право и экономика. 2003. № 11. С. 66.

28. Постановление ФАС Поволжского округа от 19.01.2009 по делу № А57-1814/08. «Консультант Плюс».

29. Постановление Президиума ВАС РФ от 15.06.1999 № 2199/99 по делу № А40-31655/98-1-465. СПС «КонсультантПлюс».

30. Вавин Н.Г. Зачет обязательств. Изд-е 2-е. М., 1914. С. 3-5; Мейер Д.И. Русское гражданское право. М., 2000. С. 710.

31. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.. Статут. 2003. С. 452; Крашенинников Е.А. Договор о зачете. Хозяйство и право. 2004. № 11. С. 48-49.

32. Научно-практический комментарий к части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1999. С. 540 (автор главы В.В. Витрянский).

33. Enneccerus L., Kipp Th., Wolff M. Lehrbuch des bürgerlichenRechts. 23-27 Aufl.Marburg, 1927.Bd. 1.Abt. 2. S. 209; Erman W. BürgerlichesGesetzbuch. Handkommentar.10 Aufl.Münster und Köln, 2000.Bd. 1. S. 965; Esser J., Schmidt E. Schuldrecht; einLehrbuch. 8 Aufl.Heideiberg, 1995.Bd. 1.Teilbd.1. S. 306); Palandt O. BürgerlichesGesetzbuch.Kurzkom-mentar.62 Aufl.München, 2003. S. 583; Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. 14 Aufl.München, 1987.Bd. 1.S 265.

34. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2004. Пер. с англ. А.С. Комарова. М. Статут. 2006. С. 290.

35. Сарбаш С.В. Прекращение обязательств зачетом в арбитражной практике. Хозяйство и право. 2001. № 10. С. 82 (сноска 4).

36. Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М. Статут, 2005. С. 41.

37. Бевзенко Р.С., Фахретдинов Т.Р. Зачет в гражданском праве: Опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. М. Статут. 2006. С. 86-87.

38. Там же. С. 87.

39. Яковлев В.Ф. Россия: Экономика, гражданское право. М. РИЦ ИСПИ РАН. 2000. С. 71.

40. Алексеев С.С. Теория права. М. Бек. 1994. С. 164.

41. Там же. С. 58.

42. СЗ РФ. 2002. № 52 (ч. I). Ст. 5140.

43. Драгунов В.В. Односторонний и договорный зачет: российская практика и международный опыт. Право и экономика. 2003. № 11. С. 66.

44. Состав юридического факта охватывает жизненное обстоятельство в единстве с условиями его наступления, требование о которых вытекает из нормы права. Состав юридического факта включает в себя не только жизненные явления и процессы, но и их отличительные признаки, свойства и качества (См.: Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М. Статут. 2009. С. 21, 24). Несоблюдение юридических условий следует рассматривать как одно из оснований дефектности состава юридического факта, когда жизненное обстоятельство фактически присутствует, но закон не связывает с его наличием никаких юридических последствий.

45. Бевзенко Р.С., Фахретдинов Т.Р. Зачет в гражданском праве: Опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. М. Статут. 2006. С. 88.

46. Например, в литературе справедливо указывается, что требование о восстановлении задолженности не может быть квалифицировано как требование о реституции, так как взаимное одновременное уменьшение актива и пассива в результате зачета не может быть квалифицировано как передача имущества (См.: Федоренко Н.В., Лапач Л.В. Сделки с имущественными правами: проблемы реституции. Вестник Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа. 2003. № 2). Фиктивность исполнения при зачете не может обеспечить реализацию гарантирующих функций права.

47. Пустовалова Е.Ю. Судьба требований кредиторов при банкротстве должника. М. Статут, 2003. С. 196.