Пророгационное соглашение – проявление свободы сторон международного частноправового договора

И. Диковская, доцент кафедры гражданского права юридического факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, кандидат юридических наук, доцент

Установление юрисдикции государственного суда по соглашению сторон (forum voluntatis) является одним из возможных способов определения органа того или иного государства, компетентного рассматривать споры, возникающие из международных частноправовых договоров, и, безусловно, одним из возможных проявлений процессуальной свободы сторон международного частноправового договора. Возможность установления юрисдикции по соглашению сторон предусмотрена международными договорами и внутренним правом отдельных стран.

Среди нормативно-правовых актов, применяемых в Украине, возможность избрания суда соглашением сторон предусмотрена ст. 21 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года, ст. 4 (2) Киевского соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности от 20 марта 1992 года, некоторыми двусторонними договорами о правовой помощи /1/, ст. 76 (1) Закона Украины «О международном частном праве» от 23 июня 2005 года, ст. 8 (2) Кодекса торгового мореплавания Украины от 23 мая 1995 года.

В доктрине существуют различные подходы к определению соглашений, устанавливающих государственный орган, уполномоченный разрешать споры международного характера и исключающих применение общих правил о подсудности. Некоторые авторы к ним относят пророгационные и дерогационные соглашения. При этом пророгационное соглашение определяется «как соглашение, согласно которому неподсудный согласно общим диспозитивным нормам…спор становится подсудным»/2/, или как «соглашение, согласно которому стороны соглашаются на определенную юрисдикцию»,/3/ «соглашение сторон об определении компетенции суда»/4/; дерогационное – как «соглашение, согласно которому спор, подлежащий разрешению в соответствии с общими диспозитивными нормами определения компетенции данного суда изымается из сферы его юрисдикции и передается в другой суд»/5/, «соглашение, исключающее подсудность правоотношения суду»/6/, «соглашение, по которому стороны соглашаются не признавать юрисдикцию»/7/.

Другие авторы все соглашения, изменяющие общую подсудность спора, называют пророгационными. При этом они обращают внимание на то, что пророгационное соглашение всегда имеет и дерогационный эффект /8/. В юридической литературе высказывались различные точки зрения относительно понимания правовой природы пророгационного соглашения. Одна из них заключается в том, что пророгационное соглашение имеет материальную природу, поскольку порядок его заключения, подчинен положениям гражданского права, при их оценке суд проверяет не процессуальную правосубъектность сторон, а материальную/9/. Данная точка зрения справедливо критикуется, поскольку допустимость пророгационного соглашения определяется процесуаним законодательством/10/. Согласно другой точке зрения пророгационное соглашение имеет процессуальную природу, поскольку регулируется процессуальным законодательством, и вступает в силу в случае судебного разбирательства после подачи иска/11/. Отрицая такой подход к пониманию правовой природы пророгационного соглашения, Х. Шах указывает на то, что пророгационное соглашение, как правило, заключается еще до начала процесса, как часть материально-правового договора. Третья точка зрения состоит в том, что пророгационное соглашение является институтом sui generis, т.к. ему присущи материальные и процессуальные свойства. Это объясняется тем, что оно возникает из материального договора (следовательно, момент заключения договора, совпадение воли сторон будут регулироваться положениями материального права), но его действие определяется процессуальным правом /12/. Следует отметить справедливость этой точки зрения.

Соглашение сторон о выборе суда может содержаться как в отдельном документе, так и быть частью другого документа, например, частноправового договора. В связи с этим важным является вопрос о соотношении пророгационной оговорки и договора, в котором она содержится.

Большинство современных авторов считают, что условие о выборе суда является автономным по отношению к договору, в тексте которого оно содержится /13/.

Мы поддерживаем эту позицию, которая объясняется тем, что в отличие от основного договора, пророгационное соглашение имеет материально-процессуальную природу.

По степени конкретизации пророгационные соглашения делятся на относительно определенные (те, в которых определяется не конкретный правоприменительный орган, расположенный в определенном государстве, а система органов данного государства) и абсолютно определенные (в которых указывается конкретный правоприменительный орган, расположенный в определенном государстве) /14/.

Свобода сторон осуществить выбор суда, уполномоченного решать споры, ограничивается определенными факторами. Обычно это имеет место с целью защиты слабой стороны или публичных интересов /15/.

Возможность заключения пророгационного соглашения ограничивается императивными нормами о юрисдикции судов определенного государства (нормами, устанавливающими исключительную подсудность). Последние могут четко определять страну, судам которой подсудны определенные дела /16/, устанавливать принципы определения компетенции судов общего характера, не предусматривая возможности их изменения соглашением сторон /17/, или закреплять недопустимость соглашений о выборе суда относительно определенных категорий дел /18/. По способу формулирования норм, позволяющих заключение соглашения о выборе государственного суда определенной страны, можно выделить нормы, закрепляющие возможность выбора судов: 1) иностранных государств /19/; 2) собственной страны /20/; 3) без конкретизации их государственной принадлежности /21/. Нужно отметить, что законодательство отдельных стран наделяет суд исключительной юрисдикцией, если стороны заключили пророгационное соглашение. Так, например, в соответствии со ст. 5 (1) Закона о международном частном праве Швейцарии, если из соглашения о выборе суда не следует иное, то суд, указанный в соглашении, имеет исключительную компетенцию.

Аналогичное правило закреплено в ст. 23 (1) Регламента № 44/2001 Совета ЕС о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 22 декабря 2000 года (далее – Регламент), согласно которой если одна или несколько сторон, имеющих домицилий нахождения в государстве-члене ЕС, договорились, что суд или суды государства-члена ЕС должны обладать юрисдикцией при рассмотрении споров, возникших или могущих возникнуть в связи с каким-либо определенным правоотношением, то такой суд или такие суды будут обладать юрисдикцией. Такая юрисдикция будет исключительной, если стороны не договорятся об ином. Аналогичные правила предусмотрены ст. 17 (1) Брюссельской конвенции по вопросам принудительного исполнения судебных решений в отношении гражданских и коммерческих споров от 27 сентября 1968 года (Брюссельская конвенция) и ст. 23 (1) Конвенции о юрисдикции, признании и приведении в исполнения решений по гражданским и коммерческим делам от 30 октября 2007 года (Новая Луганская конвенция).

Исключительная юрисдикция означает в том числе и то, что суд, указанный в пророгационной оговорке, должен обладать исключительной юрисдикцией на рассмотрение спора, даже если одна из сторон заявляет о недействительности договора, частью которого является соответствующая оговорка /22/. Вместе с тем следует обратить внимание на то, что в отличие от исключительной юрисдикции, установленной ст. 22 Регламента, исключительная юрисдикция, возникающая на основании соглашения сторон, может быть изменена в дальнейшем.

Так, из ст. 24 Регламента следует, что если, несмотря на заключение соглашения о выборе суда (судов) определенного государства-члена ЕС, истец подал иск в суд другого государства-члена ЕС и ответчик вступил в производство в этом суде, юрисдикцией будет обладать суд последнего. Исключением является случай, когда ответчик является в суд только для оспаривания его юрисдикции. Однако из ст. 23 (3) Регламента следует, что если пророгационное соглашение было заключено между сторонами, из которых ни одна не имеет домицилия в государстве-члене ЕС, в пользу судов определенного государства-члена ЕС, суды другого государства-члена не будут обладать юрисдикцией на разрешение спора на основании вступления ответчика в производство (за исключениями случаев, когда суды, избранные в соглашении, отклонили свою юрисдикцию).

Безоговорочное вступление ответчика в производство рассматривается как самостоятельное основание международной подсудности. В то же время, следует обратить внимание на то, что оно является особой формой заключения пророгационного соглашения. Так, в одном из дел Европейский Суд Справедливости, предоставляя предварительное заключение относительно толкования положений Регламента, отметил, что вступление ответчика в производство, при условии что он не оспаривает юрисдикцию суда, является неявным пророгационным соглашением/23/.

Таким образом, из положений Регламента, Брюссельской и Новой Луганской конвенции следует, что они допускают заключение пророгационного соглашения путем совершения конклюдентных действий: обращения в суд истца и вступления в производство ответчика.

Вступление ответчика в производство не будет основанием для возникновения юрисдикции суда лишь в двух случаях: 1) если он вступает в производство только ради того, чтобы оспорить юрисдикцию суда; 2) если другой суд должен обладать исключительной юрисдикцией в силу ст. 22 Регламента. Следует отметить, что такой подход свойственен законодательству многих стран. Так, например, в соответствии со ст. 93 ГПК Франции судья вправе отказать в рассмотрении иска в связи с его территориальной неподсудностью в трех случаях, одним из которых является невступление ответчика в производство. Это является основанием для вывода, что «если ответчик не выдвигает возражений о неподсудности и вступает в процесс, судья не может отказать в рассмотрении по причине нарушения судебной компетенции»/24/.

Ст. 104 (3) Закона о судопроизводстве Австрии является основанием для вывода, что нарушение диспозитивных норм о подсудности устраняется безоговорочным вступлением ответчика в процесс. В случае нарушения императивных предписаний о территориальной или родовой подсудности и если ответчик не представлен адвокатом, судья должен предоставить ему разъяснение юридических последствий вступления в процесс. Если после предоставления таких разъяснений ответчик участвует в производстве по существу спора, юрисдикция суда считается обоснованной /25/.

Таким образом, пророгационное соглашение предоставляет суду (судам) определенного государства разрешать споры, в том числе, возникающие из международных частноправовых договоров. Пророгационное соглашение имеет материальные и процессуальные свойства. Пророгационное соглашение, содержащееся в международном частноправовом договоре (пророгационная оговорка), является автономным по отношению к нему. Возможность заключения пророгационного соглашения ограничивается нормами, устанавливающими исключительную подсудность. Согласно законодательства некоторых стран юрисдикция, предоставленная суду пророгационным соглашением, является исключительной. Законодательство отдельных стран допускает заключение пророгационного соглашения путем совершения конклюдентных действий: обращения в суд истца и вступления в производство ответчика.

Литература

1. Ст. 33 (3) Договора между Украиной и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам от 24 мая 1993 года; ст. 17 (1) (с) Соглашения между Украиной и Республикой Кипр о правовой помощи по гражданским делам от 22 сентября 2005 года.

2. Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3-х т. М.: БЕК, 2001. Т.1 С. 322.

3. Linda S. Mullenix. Another Choice of Forum, Another Choice of Law: Consensual Adjudicatory Procedure in Federal Court. The Fordham Law Review. 1988. Volum 57. Issue 3. P. 298.

4. Бендевский Т. Международное частное право: Учебник. Перевод с македонского С.Ю. Клейн; Отв. Ред. Е.А. Суханов. М.: Статут, 2005. С. 171

5. Ануфриева Л.П. Указ. соч. С. 322

6. Бендевский Т. Указ. соч. С. 171

7. Linda S. Mullenix. Op. cit. р. 298.

8. Ходыкин Р.М. Пророгационные условия внешнеэкономических сделок. Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. № 6. С. 133; Черняк Ю.В. Інститут підсудності в міжнародному приватному праві країн Європейського Союзу та України. Дис. … канд. юрид.наук, К., 2006. с.123.

9. Рожкова М.А., Елисеев Н.Г., Скворцов О.Ю. Договорное право: соглашения о подсудности, международной подсудности, примирительной процедуре, арбитражное (третейское) и мировое соглашение. М: Статут, 2008. С. 10-11.

10. Ходыкин Р.М. Указ. соч.С. 14.

11. Hayman М. Contract Drafting Problems in the Light of the Lugano Convention. Current EC Legal Developments Series – The Lugano and San Sebastian Convention. Butterworths.1990. P. 40.

12. Шак Х. Международное гражданское процессуальное право: Учеб.: Пер. с нем. М.:БЕК, 2001. С. 208.

13. Jan Jaap Kuipers. Party Autonomy in the Brussels I Regulation and Rome I. Regulation and the European Court of Justice. German Law Journal. 2009. Vol. 10 No. 11. P. 1509

14. Мамаев А.А. Международная судебная юрисдикция по трансграничным гражданским делам. М.: Проспект, 2008. С. 52.

15. Международное частное право: ученик. Власов Н.В. [и др.]. М: Волтерс Клувер, 2010.С. 775.

16. Примером может служить ст. 417 ГПК Республики Казахстан, ст. 77 Закона Украины «О международном частном праве», ст. 248 АПК Российской Федерации.

17.  Например, в соответствии со ст. 48 (5) Договора между Украиной и Чешской Республикой о правовой помощи по гражданским делам от 28 мая 2001 года «Дела по разрешению споров, возникающих из договорных отношений, компетентен решать орган юстиции Договаривающейся Стороны, на территории которой имеет местожительство, место пребывания или нахождение ответчик или находится спорное недвижимое имущество».

18. Например, ст. 40 (2) ГПК Германии устанавливает недопустимость соглашений о подсудности, «если спор касается иных требований, нежели имущественно-правовых».

19. Например, согласно ст. 419 ГПК Республики Казахстан «Компетенция иностранного суда может быть предусмотрена письменным соглашением сторон, кроме случаев, предусмотренных ст. 33 этого Кодекса».

20. В соответствии со ст. 249 (1) АПК Российской Федерации «В случае, если стороны, хотя бы одна из которых является иностранным лицом, заключили соглашение, в котором определили, что арбитражный суд в Российской Федерации обладает компетенцией по рассмотрению возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности, арбитражный суд в Российской Федерации будет обладать исключительной компетенцией по рассмотрению данного спора при условии, что такое соглашение не изменяет исключительную компетенцию иностранного суда».

21. Согласно ст. 33 (3) Договора между Украиной и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам: «Компетенция, о которой идет речь в пункте 2, может быть изменена по соглашению участников договорных отношений ».

22. Judgment of the Court (Sixth Chamber) of 3 July 1997. Case C-269/95. URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:61995CJ0269:EN:HTML (дата обращения: 21.08.2013).

23. Judgement of the Court (Fourth Chamber) of 20 May 2010. Case C‑111/09. URL: http://curia.europa.eu/juris/document/document.jsf;jsessionid=9ea7d0f130d53a9171a82de84a2dae22b81351470bca.e34KaxiLc3eQc40LaxqMbN4Oah8Ne0?text=&docid=80967&pageIndex=0&doclang=EN&mode=lst&dir=&occ=first&part=1&cid=2581(дата обращения: 21.08.2013)/

24. Елисеев Н.Г. Гражданское процессуальное право зарубежных стран. М.: Проспект, 2006. С. 113.

25. Елисеев Н.Г. Указ. соч. С. 160.