Замечания и предложения по статье 1 проекта нового Уголовноисполнительного кодекса Республики Казахстан /А. Аккулев/

zakon.kz, фото - Новости Zakon.kz от 31.10.2013 19:49

Фото: zakon.kz

А. Аккулев, к.ю.н., доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Евразийского гуманитарного института, г. Астана

В статье 1 проекта нового УИК РК разработчик перечисляет основные понятия, используемые в УИК РК, среди которых, как нам представляется, есть положения, требующие доработки.

В подпунктах 4), 5), 7), 8), 23), 39), 40) разработчик дает понятия различных степеней поведения осужденных.

Следует учитывать, что через призму этих степеней поведения определяется степень исправления осужденных, что, в свою очередь, самым непосредственным образом влияет на правовое положение осужденных, на объем их прав и ограничений. В зависимости от степени исправления в отношении осужденного применяется так называемая прогрессивная система лишения свободы, согласно которой он помещается в обычные, облегченные, льготные или строгие условия содержания, а также решается вопрос о возможном его переводе в колонию-поселение или применении условно-досрочного освобождения. Как нам представляется, разработчик совершенно верно предлагает критерии исправления обозначить в УИК, дав при этом определение каждому критерию. Вместе с тем, на наш взгляд, анализ предложенных критериев (степеней поведения) вызывает некоторые вопросы.

Замечания и предложения по статье 1
проекта нового Уголовноисполнительного кодекса Республики Казахстан

В подпунктах 4), 5), 7), 8), 23), 39), 40) разработчик дает понятия различных степеней поведения осужденных.

1. Разработчиком даны определения, среди прочих, нулевой степени поведения и второй положительной степени поведения, которые, однако, не используются в дальнейшем в УИК и не влияют на правовое положение осужденных, в связи с чем остается непонятным, зачем их обозначили в глоссарии.

Более того, возникает вопрос о целесообразности использования «нулевой степени поведения» в принципе, поскольку оно в предложенном виде в формально-юридическом смысле в плане изменения правового положения осужденного ничего не дает. Зачем загромождать глоссарий понятиями, не только не используемыми в УИК, но и не несущими, по сути, никакой практико-правовой нагрузки.

2. При определении положительных степеней поведения разработчик за основу берет такие критерии, как наличие одного или нескольких поощрений; участие в самодеятельной организации; недопущение нарушений в течение определенного периода времени.

Следует признать сложность определения критериев степеней поведения (степени исправления). Как известно, наличие или отсутствие поощрений и взысканий не является безусловно справедливым отражением морально-психологического портрета человека, в том числе и осужденного. Более того, в специфических условиях лишения свободы поступок осужденного, повлекший его поощрение либо взыскание, может вызвать совершенно противоположную моральною оценку со стороны других осужденных, а порой и администрации.

Как нам представляется, разработчикам не следовало условие участия в самодеятельной организации брать в качестве одного из оснований определения степени поведения. Поскольку это противоречит принципу добровольности участия осужденного в такого рода организациях, закрепленного в проекте УИК (ст. 119 УИК). Кроме того, то, что осужденный не является членом самодеятельной организации, это скорее показатель не совсем успешной работы администрации, а не позитивного поведения осужденного. Если же осужденных заставлять вступать в эти организации, то мы получим обратный эффект, и можно будет говорить об изворотливости, приспособлении, испуге осужденного, но не о позитивном изменении его сознания.

В случае оставления данного критерия в качестве определения степени исправления мы получим еще одну дефиницию, не отражающую истинное состояние дел, более того, приводящую к искажению реальных процессов, происходящих не только в сознании осужденного, но и в работе администрации ИУ. Не следует забывать, что мы говорим о самодеятельных организациях внутри ИУ, где зачастую даже самые, на первый взгляд, позитивные намерения приводят совершенно к противоположным результатам, и в данном случае мы по факту сильно рискуем получить дополнительный инструмент давления - «шантажа» - на осужденных. Кроме того, полагаем неверным ставить знак равенства между получением поощрений и взысканий при определении степени исправления. По проекту, чтобы получить положительную степень поведения необходимо обязательно иметь одно или несколько поощрений. Вопрос - зачем и к чему это может привести. Даже в свободном обществе подавляющее число граждан годами работают, добросовестно выполняют свой гражданский и прочий долг и не имеют поощрений, и многие даже не задумываются о них, и более того, считают не правильным добиваться каких-то поощрений. Зачем осужденного озадачивать этим? Важно ведь, чтобы он не совершал нарушений - и чем дольше, тем лучше. Это автоматически предполагает, что осужденный добросовестно выполняет свои обязанности, соблюдает правила общежития и т.д. В противном случае мы заставляем его «искать» эти поощрения, что в принципе подавляющей массой осужденных воспринимается негативно, и к тому же даем в руки администрации еще один весомый аргумент давления.

3. В проектах 1, 2, 3 отрицательные степени поведения «привязаны» к понятиям: нарушитель установленного порядка отбывания наказания; систематический нарушитель; злостный нарушитель, соответственно.

Во-первых, по нашему мнению, не следует перегружать понятийный аппарат дублирующими положениями, зачем вводить 1, 2, 3 отрицательные степени поведения, если есть понятная расшифровка различных степеней нарушений (подпункты 9), 10), 14) ст. 1 проекта УИК) и, к тому же, более привычная на слух. Понятно, что разработчик ввел эти три отрицательные степени поведения, потому что ввел три положительные степени поведения. Но обязательно ли так жестко привязывать их относительно друг к другу? Зачем искусственно создавать излишние основополагающие дефиниции, рискуя запутать в них правоприменителя.

Во-вторых, предлагается осужденного считать нарушителем (п. 9) ст. 1 УИК), если в отношении него были «применены меры взыскания». Судя из точного смыслового содержания, необходимо наложение нескольких взысканий, то есть осужденный должен совершить несколько нарушений. А если у него только одно взыскание, к какой степени поведения осужденный будет относиться? Ведь чтобы получить «1 положительную степень», надо не иметь взысканий и иметь хотя бы одно поощрение, а при «нулевой степени» ни одного взыскания. И потом остается неясным, в какой период эти взыскания осужденный должен получить, поскольку, чтобы нарушитель «перерос» в систематического нарушителя, он должен быть наказан два и более раза в течение года. При этом следует учитывать, что согласно п. 11 ст. 125 проекта УИК осужденный считается не имеющим взыскания, если он в течение шести месяцев с отбытия взыскания не будет подвергнут новому взысканию.

В-третьих, осужденный считается систематическим нарушителем (п. 10) ст. 1 УИК), если он был минимум дважды наказан в течение года. В течение какого года? Календарного или с момента наложения первого взыскания? А как быть, если с осужденного на основании вышеуказанного п. 11 ст. 125 проекта УИК взыскание снято, и он юридически считается не имеющим взысканий? Полагаем, для того чтобы признать осужденного систематическим нарушителем, необходимо руководствоваться общим правилом и признавать его таковым только в случае наложения на него второго или более взыскания в течение шести месяцев со дня отбытия предыдущего взыскания, в таком виде это не будет противоречить п. 11 ст. 125 проекта УИК.

В-четвертых, в соответствии с проектом УИК для того, чтобы признать осужденного злостным нарушителем (п. 14) ст. 1 УИК), необходимо к нему в течение шести месяцев применить меру взыскания в виде водворения в дисциплинарный изолятор либо перевод в одиночную камеру. Однако остается неясным, о каких шести месяцах идет речь? При этом согласно п. 3 ст. 124 проекта УИК нарушитель признается злостным только при применении в отношении него в виде взыскания водворения в дисциплинарный изолятор либо перевод в одиночную камеру, а п. 2 этой статьи определяет перечень нарушений, при которых осужденный может быть признан злостным нарушителем. Между тем согласно этой норме признание или непризнание осужденного злостным нарушителем полностью отдается на откуп администрации ИУ, что не правильно.

Следует во избежание злоупотреблений и разночтения законодательно, именно в УК, определить четкие критерии, при которых администрация признает либо не признает лицо злостным нарушителем.

В целом при определении степеней поведения нельзя сбрасывать со счетов закрытость исправительных учреждений, коррупционные и прочие субъективные факторы, влияющие на объективность оценки, в связи с чем полагаем необходимым в каждом учреждении создать свой электронный сайт, в котором в течение суток выставлять все решения о поощрении и взыскании осужденных с приложением документов, обосновывающих принятие такого решения (заявления, объяснительные, акты служебных проверок и пр.), а также личные дела осужденных, решения комиссий учреждения, отряда, решения о помещении в больницу, характеристики и пр. Чтобы родственникам, близким, органам прокуратуры, общественности можно было с самого начала отслеживать документально процесс нахождения осужденного в ИУ.

В подпункте 11) разработчик дает понятие режима отбывания наказания, понимая под ним: «установленный УИК и иными нормативными правовыми актами порядок и условия исполнения и отбывания наказания, обеспечивающий охрану и изоляцию осужденного».

На наш взгляд, разработчик в данном виде дал несколько узкое понимание режима, применимое только к наказаниям, связанным с лишением свободы (арест, лишение свободы), поскольку свел его к обязательному обеспечению охраны и изоляции осужденного. А как быть в тех случаях, когда такая охрана и изоляция не нужны (штраф, исправительные работы и др.).

В подпункте 12) разработчиком предлагается под камерой понимать специально оборудованное помещение, предназначенное для повышенной (строгой) изоляции осужденных к аресту или лишению свободы. Между тем, в таком виде это понятие не корреспондируется с так называемым камерным содержанием осужденных, целесообразность перехода на который признан всеми, и более того, в рассматриваемом проекте УИК имеется отдельная глава, регламентирующая камерное содержание осужденных. Судя же по данному определению, УИК все еще ориентирован на барачно-отрядную систему содержания осужденных.

В подпункте 21) разработчиком дается определение принудительного труда. Возникает несколько вопросов. Почему этот принудительный труд требуется от какого-либо лица, а не от осужденного? Почему такой труд не требует определенной квалификации, и почему этот труд должен организовываться местными исполнительными органами? Анализ данного определения позволяет сделать вывод, что разработчики пытались дать определение «общественных работ», а не принудительного труда в широком смысле. Вопросы «принудительного труда» рассмотрены в международных правовых актах и в законодательстве нашей страны. Например, в Конвенции о принудительном или обязательном труде № 29, принятой Генеральной конференцией Международной организации труда (МОТ) в 1930 году. В Конвенции МОТ № 105 об упразднении принудительного труда 1957 года. Согласно статье 24 Конституции нашей страны принудительный труд допускается только по приговору суда либо в условиях чрезвычайного или военного положения. В силу требований ст. 8 Кодекса о труде принудительный труд означает любую работу или службу, требуемую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания, для выполнения которой это лицо не предложило добровольно своих услуг, за исключением работ: требуемых от какого-либо лица вследствие приговора суда, вступившего в законную силу, при условии, что работа будет производиться под надзором и контролем государственных органов, и что лицо, выполняющее ее, не будет уступлено или передано в распоряжение физических и (или) юридических лиц, требуемых в условиях чрезвычайного или военного положения.

В связи с чем, при написании рассматриваемого понятия, разработчикам следовало бы взять за основу вышеуказанные положения. А также учесть, что труд в местах лишения свободы зачастую требует определенной квалификации и не организовывается местными исполнительными органами.

В подпункте 24) дается понятие изолированного участка, к которому предлагают отнести «выгороженную часть территории» ИУ. На наш взгляд, использовано некорректное слово «выгороженное», согласно его смысловому значению изолированный участок, будучи отделенным, должен оказаться за пределами территории ИУ.

В подпункте 25) дается понятие пробации, которое по мысли разработчика применяется только с целью предупреждения совершения лицом, находящимся под пробационным контролем, совершения новых уголовных правонарушений.

Как видно, за пределами пробации остаются такие цели, как восстановление социальной справедливости и исправление, хотя в качестве мер пробационного контроля могут быть назначены как раз мероприятия, направленные на восстановление социальной справедливости (например, возмещение ущерба) или различного рода индивидуальные и групповые воспитательные мероприятия, посещение которых также может быть обязательным для такого лица.

В целом полагали бы нецелесообразным привязывать понятие пробации к целям наказания. Например, можно было под пробацией понимать комплекс мер социально-правового характера, направленных на ресоциализацию лица, находящегося под пробационным контролем.

В подпункте 26) дается понятие службы пробации, под которой предлагается понимать орган УИС, осуществляющий исполнительные и распорядительные функции по обеспечению исполнения уголовных наказаний без изоляции от общества и оказывающий содействие осужденным, находящимся на их учете в получении социально-правовой помощи. Однако в соответствии со ст. 17 проекта УИК служба пробации исполняет не все наказания, не связанные с изоляцией от общества. Кроме того, зачем излишне усложнять и прописывать в общем-то не нужные слова: «осуществляющий исполнительные и распорядительные функции по обеспечению исполнения уголовных наказаний», согласно указанной ст. 17 достаточно обозначить одно слово: «исполняющий». Кроме того, разработчик в рассматриваемом определении использует словосочетание «и оказывающий содействие осужденным, находящимся на их учете…», и такое же словосочетание использует при даче определения «пробационного контроля» (п. 27) ст. 1 УИК), зачем вводить ненужное дублирование, которое к тому же создает впечатление разности внутренней сути этих терминов. Полагаем достаточным при даче определения службы пробации вместо этих слов обозначить словосочетание «и пробационный контроль», а само понятие изложить следующим образом: «Служба пробации - самостоятельный орган уголовно-исполнительной системы, осуществляющий исполнение предусмотренных настоящим Кодексом наказаний, не связанных с изоляцией от общества, и пробационный контроль».

Как нам представляется, служба пробации должна быть создана в виде самостоятельного юридического лица, напрямую подчиненного соответствующему подразделению в центральном аппарате КУИС, то есть не подотчетного территориальным департаментам КУИС. Это корреспондируется с положениями Концепции развития правовой политики Республики Казахстан на 2010-2020 гг., согласно п. 2.10 которой для более активного применения судами мер, альтернативных лишению свободы, необходимо добиваться повышения эффективности их исполнения, для чего требуется институциональное развитие специализированного органа, ответственного за исполнение таких мер. Избрание такой модели службы пробации позволит реально отделить ее от влияния территориальных департаментов КУИС. Не секрет, что на сегодня инспекции, на базе которых предлагается создать службу пробации, находятся на вторых, третьих ролях, их проблемы рассматриваются по остаточному принципу, и главный акцент на территориях делается на закрытых учреждениях. Начальники территориальных департаментов не воспринимают серьезно деятельность инспекций, акцентируя свое внимание на обеспечение должной жизнедеятельности мест лишения свободы. И, на наш взгляд, даже существенное уменьшение числа осужденных, содержащихся в местах лишения свободы, не изменит сложившейся ситуации. Поскольку руководство ДКУИС - все выходцы из «тюремной» среды, если так можно сказать, и совершенно справедливо многогранная, сложная деятельность закрытых учреждений заставляет их все свое внимание уделять только ей. Вся остальная деятельность департамента воспринимается ими как менее серьезное дело. А это не правильно, поскольку не будет системного подхода из-за субъективного восприятия и отношения того или иного руководителя департамента к деятельности пробации. Выделение же в полностью самостоятельную службу в рамках КУИС даст возможность пробации выступать в качестве независимого от территориального департамента субъекта правоотношений, это повысит их инициативность, оперативность принимаемых ими решений, позволит иметь собственный баланс и самостоятельно, в рамках действующего законодательства, им распоряжаться, нести персональную ответственность, что в итоге только повысит эффективность ее деятельности.

Для наглядности необходимо отметить, что имеющаяся штатная численность инспекции - порядка 1400 сотрудников - не используется эффективно, порой вообще используется не по прямому назначению, а привлекается для охраны общественного порядка или «загоняется» начальниками областных департаментов КУИС в исправительные учреждения, поскольку не знают, чем их занять. Так как нет понимания важности деятельности инспекции, и элементарная незагруженность сотрудников инспекции выполнением своих прямых обязанностей по осуществлению надзора за лицами, в отношении которых назначены виды наказаний, не связанные с лишением свободы. В среднем на сегодня на одного инспектора таких осужденных приходится порядка 8-10 человек, а не 50-70 человек, как это было до 2010 года. Конечно, что для определения статуса службы пробации необходим иной нормативный правовой документ, но все же параллельно с принятием УИК было бы целесообразным разрешить и этот вопрос.

В подпункте 29) дается определение понятия «исправление осужденного». На наш взгляд, это один из самых принципиальных вопросов и одно их самых пустых, неисполнимых основных положений, имеющихся в УИК, УК и крайне негативным образом, влияющих в целом на морально-психологическую составляющую исправительного учреждения. От применения слова «исправление» в принципе следует отказаться, возможно, заменив на слово «ресоциализация», смысловое значение которого, по крайней мере, не предполагает безусловного «формирования позитивного отношения». Чего в условиях ИУ крайне сложно не только достичь, но практически невозможно объективно установить. Более обоснованное мнение мы изложим при рассмотрении ст. 3 проекта УИК. Также учитывая, что разработчик в понятийном аппарате дает свое видение такой цели, как «исправление осужденного», возникает вопрос, почему здесь же не расшифровываются иные цели уголовно-исполнительного законодательства?

В подпункте 30) разработчик делегирует полномочия по определению степени поведения осужденного начальнику учреждения или лицу его заменяющему. Полагаем это неверным. Думается, следует насколько возможно избегать субъективного фактора, тем более при определении основ, влияющих на правовое положение осужденных. Необходимо данные полномочия возложить на воспитательную комиссию учреждения (она не функционирует на сегодняшний день), которой обоснованные представления на определение той или иной степени поведения следует подавать воспитательным комиссиям отрядов, в состав которой необходимо включить представителей общественно наблюдательных комиссий, неправительственных организаций, религиозных конфессий. А в состав комиссии учреждения включить еще и представителей местных исполнительных и представительных органов. Только в таком составе есть шанс оживить эти комиссии, отойти от формализма их деятельности и создать реальный инструмент более-менее справедливой и коллективной оценки степени исправления осужденного.

В подпункте 36) разработчик использует не вполне понятное словосочетание - «направленных для обеспечения правопорядка в учреждении УИС». Исходя из его смыслового значения, в СИЗО либо через СИЗО могут направляться специальные осужденные для поддержания либо наведения правопорядка в учреждениях УИС. Возникает вопрос, о каких осужденных идет речь? И такое принципиально недопустимо - почему осужденные должны исполнять полномочия, находящиеся исключительно в компетенции администрации учреждения либо иных государственных органов. Если речь идет о членах совета правопорядка, то это противоречит п. 4 ст. 119 проекта УИК.

Следует отметить, что понятийный аппарат в глоссарии расположен без всякой системы, хаотично, сложно воспринимается. Но можно было ведь эти понятия расположить либо в алфавитном порядке или блоками сгруппировав понятия, характеризующие отдельные сферы, например, вначале расположив определения, касающиеся УИС (пп. 17), 18), 19), 20), 1), 36), 37), 6), 35), 24), 28), 2), 38), далее касающееся пробации, степеней поведения, общественного воздействия, непосредственно осужденного и т.п.

В целом сложилось впечатление, что данный глоссарий был написан только потому, что глоссарии были вписаны в новые проекты УК и УПК. В связи с чем новому УИК как-то надо было соответствовать им, хотя следует признать, что нет острой необходимости вписывать глоссарий в УИК.